Размер шрифта
-
+
Цветы Зла (сборник) - стр. 3
Сливаясь вдалеке в один и тот же глас,
Безбрежный, как лазурь, окутавшая нас,
Так запахи, цвета и звуки совпадают.
Одни есть запахи невиннее детей,
Как флейты нежные, зеленые, как поле.
– В других нам слышен тлен, но всех они властней
И беспредельною мечтой плывут на воле,
Как амбра, фимиам, и мускус, и алой,
Поющие страстей и духа пыл живой.
* * *
Мне память дорога эпох тех обнаженных,
Когда Феб золотил кумиры воплощенных
Богов, и были дни людей, на зов весны,
Без лжи и без забот любви посвящены.
Лазурь приветливым лучом на них горела;
Здоровием дыша, цвело святое тело.
Цибела, щедрая обилием плодов,
Не тяготилася числом своих сынов,
Волчица добрая, всю тварь под небесами
Кормить готовая набухшими сосцами.
Мужчина, красотой и силой светлый, мог
Гордиться девами, в чьем сердце он был бог —
Плоды немятые, не знавшие ненастья,
Чья кожа гладкая звала укусы страсти!
А в наши дни Поэт, поверивший в мечты,
Порой свидетелем случайной наготы
Мужчин и женщин став, клянет обман бесплодный,
Стыдится и стоит с угрюмостью холодной
Пред этим зрелищем, безмолвен и суров!
Чудовищная плоть, накинь скорей покров!
Нелепые тела, гнуснее, чем личины!
Худые, жирные иль дряблые мужчины,
Кого Бог выгоды, безжалостно глухой,
Навек запеленал железной пеленой!
И женщины, увы, бледнее свеч церковных,
Принявшие разврат взамен утех любовных,
И девы – дочери печальных матерей,
Обезображенных плодливостью своей!
Есть, правда, и у нас, на склоне жизни старой,
Народам древности неведомые чары.
Огнем сердечных язв изъедены чела,
И прелесть томная на лица нам легла.
Но скудные дары Муз наших запоздалых
Не помешают нам, сынам веков усталых,
Всегда несть юности невольный наш привет —
Священной юности, в расцвете первых лет,
С глазами ясными, прозрачными, как воды,
Разлившей на весь мир сочувственной природы,
Как светлая лазурь, как птицы и цветы,
Звон песен, аромат и сладость теплоты.
Маяки
О Рубенс, лени сад, струя реки забвенья,
Плоть свежая, любви чужая навсегда,
Но где играет жизнь могучая, в движеньи
Безостановочном, как воздух и вода.
Да Винчи, зеркало, в котором тонут взоры,
Где лики ангелов, с улыбкою немой,
Исполненною тайн, сияют средь убора
Лесов и ледников, закрывших край святой.
Рембрандт, немолчная и скорбная больница,
С большим распятием, висящим на стене,
Где слезная мольба средь мерзости струится
И зимний луч стрелой сверкает вдруг во тьме.
Микель-Анджело, луг заклятый, где Герои
Встречаются с Христом, где сумрачно встают
Слепые призраки вечернею порою
И саван пальцами искривленными рвут.
Бесстыдство, грубый гнев и страсть изобразивший,
Нашедший красоту на дне людских низин,
Страница 3