Цветы тьмы - стр. 17
Теперь он снова видел папу. Почему-то ему показалось, что с тех пор, как его схватили, он постарел. Его волосы поседели, а лицо избороздили многочисленные морщины. Хуго было жаль, что папа так внезапно изменился, и он, как это делала мама, сказал себе: это обман зрения, неуместная мысль, при первой же возможности папа вернется, и все станет так, как прежде.
Пока его мысли сменяли одна другую, повечерело. Из Марьяниной комнаты чулан казался темным, и даже цветастые халаты, висевшие на вешалках, были окутаны мраком. Ему было печально от того, что он один, далеко от мамы с папой и друзей.
Жалость к себе продолжала обуревать его, но тут появилась Марьяна. На ней было то же платье, что и днем, но на этот раз она была веселее, губы накрашены, а волосы собраны кверху, открывая ее длинную шею.
– Как себя чувствует мой юный миленький дружок? – спросила она хрипловатым голосом.
– Я играл в шахматы сам с собой, – начал оправдываться он.
– Жалко, я не умею играть, а то с удовольствием поиграла бы с тобой.
– Я вас научу, это не так уж сложно.
– Марьянина голова уже отупела. Когда голова не учится, она тупеет. А я ничему не училась с тех пор, как окончила школу.
– Можно попробовать, – сказал Хуго маминым тоном.
– Жалко времени, – ответила Марьяна и помахала рукой.
Несмотря на тусклый свет в комнате, он почувствовал, что Марьяна перебрала с выпивкой. Когда она перебирает с выпивкой, то, наверное, забывает, что Хуго еще мальчик и называет его «мой юный миленький дружок». Сейчас она переменила тон и сказала:
– Милый мой, скоро ты должен будешь перебраться в свой чулан.
– Я готов, – ответил Хуго и взялся за коробку с шахматами.
– Спокойной ночи и приятных сновидений.
– Может, у вас есть лампа? – спросил Хуго, забыв, что он на попечении чужих людей.
– Лампа! – расхохоталась она. – В чулане ламп не зажигают. В чулане закрывают глаза и засыпают. Эх, если б и я могла спать по ночам…
– Извините, – сказал Хуго.
– За что ты извиняешься?
– За то, что попросил лампу.
– Ни к чему извиняться по таким мелким поводам. Иди ко мне, я поцелую тебя на ночь.
Марьяна встала на колени, и Хуго подошел к ней. Она крепко прижала его к груди и расцеловала в щеки и в губы. Запах коньяка ударил ему в нос.
– А мне не полагается поцелуйчик?
Хуго поцеловал ее в щеку.
– Так не целуются. Целоваться нужно крепко.
Хуго снова прикоснулся к ее лицу и поцеловал.
– Придется мне научить тебя целоваться, – сказала Марьяна и закрыла дверь чулана.
Хуго стоял потрясенный: таких прикосновений он еще не знал.
Переход из Марьяниной комнаты в чулан – как если бы тебя вырвали из разноцветного мира и бросили в темный мир, пропитанный запахом овечьих шкур. Он уже немного привык к этому запаху, но не к темноте. Когда Марьяна запирает чулан, он еще больше чувствует духоту. Когда духота усиливается, он поднимается на ноги и стоит около щелей.