Цветы для первого свидания - стр. 10
– Да... для тебя вот... разделась... Как договаривались... Бартер, в общем...
Именно в этот интимный момент с верхнего балкона раздалось:
– Очень прошу меня простить... у меня тут пролилось... но я сейчас спущусь с тряпкой и все уберу...
Любимов, с большой неохотой оторвав взгляд от соблазнительно розовеющего тела сотрудницы, перевел его наверх и проревел:
– Ага! Я тебе сейчас так спущусь!!! Так спущусь! Век не забудешь!
Он перевесился через перила и вывернул голову примерно таким же образом, как это обычно делала Алена, когда переругивалась с соседом. Она обрадовалась, что этот мерзавец наконец получит по заслугам. Ради этого счастливого момента можно даже повременить с интимными удовольствиями. Алена запахнула халатик и скрестила руки на груди, забыв, что они дурно пахнут растворителем. Ну, держись, недомерок! Бесстыжий губитель сортовых цветов!
Любимов же, вместо того чтобы погрозить кулаком или хотя бы обозвать соседа сверху как-нибудь особенно забористо, вдруг неприлично разулыбался и закричал чуть ли не на весь Аленин двор:
– Петруха?! Ты, что ли?!! Не может быть! Сколько лет, сколько зим!
– Стасяра! – раздалось сверху не менее радостно. – Вот так номер?! Ты что, здесь живешь?!
– Не-е-е... Я это... я в гости... – Любимов обернулся к Алене, руки которой тут же бессильно упали вдоль тела. – Понимаешь, Аленка... это ж Петруха Астахов! Мы с ним в институте учились! В одной группе! В той самой общаге вместе жили, где я олифу пролил! Ну... я тебе только что рассказывал... Мы с ним сто лет не виделись! Вот такой мужик!!! – И Стасик поднял вверх большой палец правой руки. Потом он опять вывернул шею и крикнул: – Слушай, Петька! А ну давай живо спускайся к нам! Мы тут с Аленкой...
– Только через мой труп он сюда спустится! – процедила Алена.
Любимов бросил на нее виноватый взгляд и опять крикнул вверх:
– То есть это... ты пока не спеши, пожалуй... Я сейчас к тебе сам поднимусь! Давай, Петруха, дверь открывай! Я мигом!
Потом Стасик еще более виновато посмотрел на Алену, сказал:
– Я это... вернусь минут через десять... Ну через двадцать самое большее... Мы, понимаешь, не виделись с самого выпуска... – И бочком протиснулся мимо нее в комнату. Рукой с тряпкой он зацепил полу Алениного халатика, и молодая женщина оказалась перед ним почти совсем обнаженной, но Любимов этого даже не заметил. Он так и ушел с пахучей тряпкой в руках.
Когда за Стасиком смачно захлопнулась входная дверь, Алена промчалась в кухню, схватила со стола букет гладиолусов, который так и не успела поставить в вазу, и, вернувшись на балкон, со всего размаха выбросила его вниз. Туда же полетела и прозрачная коробка с нарядным тортом, а потом и шампанское. Люк уже давно был закрыт, а потому любимовское добро упало туда, куда надо, то есть прямо на асфальт. Конечно, бутылкой с шампанским можно было запросто размозжить голову какому-нибудь ни в чем не повинному случайному прохожему, но Алена, к стыду своему, ни о каких прохожих беспокоиться никак не могла. Закрыв балкон на шпингалет, она слышала, как кто-то по-черному ругался снизу, но старалась не зацикливаться на этом, и правильно делала. Раз человек ругается, значит, жив. А шампанское что! Оно запросто отстирается. Алена сколько раз в Новый год проливала его себе на наряды, а потом отстирывала.