Цветок папоротника - стр. 10
Перед домом Гриши Ульяна замешкалась, словно испугалась чего-то. Мысль идиотская посетила – а где он сам-то был? Утром пришел… Папоротник искал… Чудно…
Калитка была открыта, Ульяна вошла. Во дворе было пусто, только собака вылезла из будки, лениво тявкнула, потом вильнула хвостом, и снова удалилась в будку – на жаре службу нести не хотелось. Опять же Ульяна своя, не чужая, так чего зря шум поднимать?
Ульяна прошла в дом. Гриша сидел за столом. Ульяна еще с порога заметила – мрачнее тучи. Подошла, села рядом на табуретку.
– Привет!
Гриша поднял глаза, мутные, красные, сразу видно, не в себе человек. Дыхнул на Ульяну перегаром.
– Здорово, коли не шутишь.
– Пьешь?
– Галку поминаю.
– Мне налей, – Ульяна достала стопку из буфета, подставила. Гриша плеснул ей на донышко. Ульяна зажмурилась, выпила. В горле перехватило, слезы из глаз полились. –Ох, и крепкая!
– Мать делает. Что в конторе говорят?
– Ничего. Демьяныч следователя ждет. А где мать у тебя?
– В город поехала, Надежде помочь… Та совсем плохая, куда ее одну отпускать. А мать все равно свободна.
Ульяна замешкалась, спросить или уж не спрашивать, где вчера был? Что она, следователь? А с другой стороны Гриша ведь жених ей…
– Гриш, Светка вчера сказала, ты папоротник искать пошел… Неужто правда? Я как искупалась, вышла, а тебя нет. Искала, искала… Где пропал-то? Так домой и пришлось одной идти.
– Дошла?
– Да, как видишь… – Ульяна неприятно поразилась его грубости. Странно… Гриша всегда обходительный такой, вежливый, стеснительный даже, а тут… злость в голосе, раздражение…
– Вот и слава Богу. А где я был, там меня уже нет.
– Загадками говоришь. Трудно просто сказать?
– Да нечего говорить, не приставай. Захочу, сам расскажу.
– Есть что рассказывать?
– Может, и есть, а может, и нет. Сказал, не лезь!
Ульяна притихла, обиженная. Гриша стопку в рот опрокинул, не закусил даже.
– Следователь у меня был.
– У тебя?! Что ему от тебя-то надо?
– Того же. Глупая, не соображаешь?! И к тебе придет, и ко всем. Про Галку спрашивал, что же еще?
– А что спрашивал-то?
– Видел, не видел… С кем, почему? Следак, он и есть следак. Вынюхивает…
– Так ее, правда, того? Задушили? Я думала, она сама…
– Может, и сама… Он ничего не говорил. Вскрытие покажет. Представляешь, вскрытие… Как про консервную банку… – Гриша вытер слезу.
– Тебе ее жалко, что ли? Чего разнюнился?
– Жалко!!! Это тебе никого не жалко, дура! Горя не знаешь, как сыр в масле катаешься, все тебе на блюдечке с голубой каемочкой!
Ульяна заплакала от такой несправедливости. Зачем он так с ней? В чем ее вина? В том, что любит его, больше, чем себя? Может, напрасно она гордячку из себя строит? Обнять бы его, приголубить… она вовсе не безжалостная, ей тоже Галину жаль. По-своему.