Цветок для Тьмы - стр. 16
То есть, сегодняшнюю ночь я проведу вместе с ним? Но зачем? Его землям тоже нужна помощь дочери Ашты? Я бы рада помочь, но мои силы почему-то не раскрылись.
Я теряюсь под сверкающим взглядом, скользящим по моему платью, но лорд не ждет моего ответа. Оставаясь в седле, он наклоняется, обхватывает меня поперек живота, поднимает и перекидывает через спину лошади.
Не ожидая ничего подобного, я вскрикиваю, терпкий запах лошади щекочет ноздри, я поднимаю голову и вопросительно смотрю на отводящего глаза жениха.
– Хороша, – широкая ладонь звонко опускается на мою попу и обжигает болью.
На глазах выступают слезы. Я ничего не понимаю, что происходит, за что со мной так? Вот только никто не торопится объяснять.
Длинная вуаль благодаря заколкам еще удерживается на волосах, но соскальзывает со спины и волочится по плитам храма. Подаренное верховной жрицей украшение едва не слетает с головы и цепляется за выбившиеся из-под вуали волосы.
Я почти касаюсь лицом терпкой и влажной шкуры, это неприятно, пытаюсь отвернуться, устроиться поудобнее, рука всадника отпускает мою ягодицу и припечатывает поясницу.
– Не дергайся, малышка, скоро будем на месте.
Вроде бы, это обещание должно бы успокоить, но мне все равно тревожно. Почему незнакомец, назвавший себя лордом, так легко увез меня с собственной свадьбы? Жрица обещала, что меня никто и ни к чему не сможет принудить, почему покровительство Ашты меня не защищает?
С глухим перестуком копыт лощадь спускается по усыпанным цветами ступенькам к поджидающей своего лорда свите – никто, кроме него не решился на подобное святотатство – въехать на лошади в храм Рассвета.
– За мной! – едва закончились ступени, крикнул лорд, захохотал и пришпорил лошадь.
Взметнулись яркие лепестки, ветром раздуло мою вуаль, застилая удаляющийся храм, моего жениха, его отца, гостей, словно отделяя меня от них.
Я трясусь на лошадиной спине. Каждое движение отдается болью в спине и животе. От того, что удерживаю голову, шея затекает, и больше нет сил. Голова повисает, и все, что могу сделать – это только повернуться щекой к потному боку несущегося коня.
От постоянных ударов ее вскоре начинает саднить, короткая шерсть лезет в глаза, на губах ощущаю терпкий вкус.
Мне больно, плохо, кружится голова. Я мечтаю, чтобы это поскорее закончилось.
Пытаюсь повернуться, хоть что-то сделать, чтобы все тело так не болело, чтобы голова не кружилась, и сразу же жесткие пальцы впиваются в шею сзади.
– Что же ты все вертишься? Разве тебя не учили, что женщина должна быть покорной? Так я тебя научу. Станешь шелковой, муж еще спасибо скажет, что приструнил тебя, – он снова смеется и сильнее сдавливает шею.