Цветок цикория. Книга II. Дом для бродяги - стр. 30
Волк отрешенно пронаблюдал: вот ему связывают руки, кидают на шею петлю и волокут к карете – как скотину, выбранную на убой из большого стада. Вот сунули через порог… или как это называется в карете, если не порог? Напоследок пнули пониже спины.
Хлопнула дверца. Снаружи щелкнул кнут. Карета тронулась, стала покачиваться.
– Извини, – шепнул слабый голосок. – Не умеют они иначе.
Сначала Волк увидел нож. Проследил, как этот нож – с костяной ручкой и серебряной насечкой, с камнем в основании рукояти – разрезал веревку на руках, затем на шее. Стало возможно растереть запястья, опереться о край бархатного сиденья… и поднять голову. Зажмуриться от недоумения, на ощупь сесть на бархат и снова открыть глаза. Протереть их… хотя и это не помогло.
Он хотел удивиться – и вот, изумлен до потери дара речи! Напротив, на таком же бархатном сиденье, сидит ребенок. Сам Волк, пожалуй, выглядел точно так, когда миновал лесное пепелище и добрел до поселка: кожа да кости, в глазах отчаяние… Ему тогда было восемь. А сколько этому ребёнку-призраку? Восемь? Двенадцать? Или все четырнадцать, если он не растет…
Руки оказались проворнее головы: Волк еще не поверил в то, что видит, еще не решил, как к этому относиться – а сам уже протянул ребенку полоску сушеного мяса. Он привык к такому припасу с детства и теперь полагал его лакомством, напоминанием о родной тайге.
Мальчик нагнулся вперед, охотно принял угощение, снова откинулся на подушки и стал грызть – понемногу, неловко. Похоже, такая еда была ему внове. Но – облизывался, кивал и даже улыбался. Вот он прикончил мясо и жалобно глянул на Волка. Получил второй кусок, съел куда быстрее… и сыто расслабился.
– Вкусно. Знаешь, мне три года никто не давал пищу, желая накормить. Все в конечном счёте хотят не дать, а получить. – Мальчик горько усмехнулся. – Я всюду ищу людей, лишенных жадности. Отчаялся. Решил, мир сплошь черный, без просветов. Но мне повезло сегодня. И вдобавок я сыт.
– Ты… кто? – кое-как справившись с собой, шепнул Волк. – Я думал, в карете хозяин золота. Злодей, которому тут все рабы, и даже лес – просто вещь.
– Все так думают, – кивнул мальчик. – Знаешь, правду услышать очень опасно. Кто знает ее, должен молчать. Иначе умрет.
– Я помолчу, раз надо.
– Я более ценная вещь, чем лес или даже весь урожай. Я приумножаю золото. Каждый год я должен заполнять столько сундучков, сколько он поставит. Не справлюсь, он сожжет целый поселок. И меня заставит смотреть. – Мальчик сжался, уткнулся лицом в колени. – Так было дважды. Мир делался сплошь черный, рассыпался в пепел… я бредил и умирал до середины зимы. А после заставлял себя очнуться и жить. Скажи, почему я все еще хочу жить? Это ненормально.