Цветок боли - стр. 31

Плевок в лицо заставил меня вздрогнуть, и я, поднеся ладонь к лицу, стерла с него слюну отца. Что я сейчас чувствовала? Наверное, огромное желание проснуться и узнать, что это всего лишь страшный сон. Потому что такого в действительности быть не могло. Просто не могло. Хотя ведь я не права – все очень даже реально, реален и шум голосов, в которых звучали слова одобрения всему сказанному моим отцом, а потом пинок в бок, от которого я покатилась по лестнице, и если бы не успела выставить руки, то упала бы лицом на пыльную брусчатку.

– Пошла вон!

Услышала я голос отца и поняла, что я такое уже слышала. Интересно, почему в моей жизни повторяется только все плохое? А хорошее не повторяется. Только что у меня в жизни было хорошего? Детство в доме родителей, когда я была так счастлива, зная, что меня любят. Только вот сейчас я уже была не уверена, любили ли они меня тогда. Ведь как можно любить своего ребенка, а потом вот так с ним поступить? Ведь они поверили всем, кроме меня. Почему? Может, они просто хотели верить им, а не мне.

Отвлекаясь от происходящего философскими размышлениями, я поднялась и побрела сквозь расступающуюся толпу. Если бы я не была из рода Мафис, то меня бы просто забили прямо здесь же на площади. Но магов не трогают, таков закон, и поэтому я шла сквозь массу людей, чувствуя их ненависть и презрение. Я четко слышала все слова, бросаемые мне в лицо, и слово «шлюха» было из них самым безобидным.

Сколько я так шла и куда, я не знала. Просто шла с пустотой головой и бездной отчаяния внутри себя. Около меня остановилась карета, и я почувствовала, что меня тянут внутрь нее. Обернувшись, я столкнулась с глазами Лиз.

– Садись, я заберу тебя отсюда.

Ее голос немного вернул меня к реальности. Да, спрятаться в полумрак кареты – это самое лучшее, что сейчас я могла для себя желать. Забравшись внутрь, я буквально упала в объятья Лиз и всю дорогу прятала пылающее лицо в ее юбках. Она молчала и лишь гладила меня по голове. Я поняла, что она все слышала. Значит, и она присутствовала при моем фееричном позоре.

Карета остановилась у одного из домов на не очень широкой улочке, и открывшиеся ворота впустили ее внутрь небольшого дворика. Рассматривать сейчас окружающий меня мир мне не хотелось, но все-таки мое сознание фиксировало цветы в горшках, лесенку с ковром и уютную комнатку, куда меня завела Лиз. Она молча вышла, а потом вернулась с графином и двумя бокалами. Налив бокал, протянула мне.

Да, я хотела пить. Теперь-то я это ощутила, а мне казалось, что у меня вообще умерли все чувства восприятия мира. Жадно сделав глоток, я закашлялась.