Цветочный горшок из Монтальвата - стр. 11
Теперь захохотали оба. И Катти улыбнулась. Уж больно заразительно звучал смех человека, с появлением которого жизнь ее должна была решительно измениться – о чем в тот миг она, конечно, не подозревала.
Что ж, подумала она, работник на лето – это хорошо. Часть хлопот с плеч долой. Веселый к тому же. Нечасто ее брату случается посмеяться… возможно, будет меньше придирок. И тут, снова бросив взгляд на вестника судьбы, Катти наконец встретилась с ним глазами.
Заметив, что Волчок смотрит на нее, Корхис снизошел до представления:
– Кру Таум, моя сестра.
Тот вскинул бровь.
Удивился… видно, принял ее за служанку, подумала Катти. Как она его – за бродягу, зашедшего в поисках работы в первый встречный трактир.
Ошиблись оба. И оба, поняв это одновременно, постарались скрыть свое удивление.
– Рад знакомству, – только и сказал Волчок, отводя глаза.
– Я тоже, – пробормотала Катти и отвернулась.
– Ну, парень, решено, – Корхис довольно потер руки и вышел из-за стойки, – я тебя беру. Пойдем, хозяйство покажу!
Он повел Волчка по кладовым. А Катти осталась в зале. И, раскладывая по столам салфетки, невольно призадумалась – кого же нанял только что в работники ее брат? С такой небывалой легкостью, без всяких колебаний… это Корхис-то – ушлый, недоверчивый, искушенный во всех видах житейского обмана, как любой трактирщик!
Глаза… они могут многое сказать о человеке. И Корхис, простояв за стойкой без малого двадцать лет, уже должен бы научиться в них читать…
Катти в глазах Волчка – быстрых, насмешливых, понимающих – прочитала его истинный возраст. Больше тридцати, хотя на вид дашь от силы двадцать пять. А еще она с уверенностью могла бы сказать, что… люди с такими глазами в трактирах не прислуживают. Обычно они сами имеют слуг, носят дорогие костюмы и возят за собой горы багажа… И кто же он на самом деле, этот Волчок? Уж точно не крестьянин и не ремесленник. Возможно, разорившийся аристократ? Или все-таки бродяга… авантюрист, истинная цель которого – не работа, а усыпление хозяйской бдительности и кража столового серебра?
Нет, Катти вовсе не склонна была видеть в каждом чужаке потенциального вора. И слабоумием, в котором подозревали ее жители родного, безнадежно захолустного городка, тоже не страдала. Напротив, она умела видеть и понимать больше многих и, хотя это не делало ее счастливее, все же благодарна была человеку, который некогда научил ее задумываться о вещах, на которые другие не обращают внимания.
Но… настало время, кажется, рассказать подробнее о Катти Таум и ее горестях. О семи истомивших ее душу годах одиночества и скорби. Ибо они уже подошли к концу – судьба прислала своего вестника, и звякнул первый колокольчик, возвещая начало нового пути.