Цветочки Александра Меня. Подлинные истории о жизни доброго пастыря - стр. 79

– мгновенно поправил меня батюшка. – Бесстрашен осёл. Он не видит опасности и прёт напролом, вслепую. А мужество всегда должно быть зрячим». «Ничто не страшно только дураку», – вспомнил я строки из Гейне. «Да, вот именно», – сказал отец. «А как обрести мужество?» – спросил я его тогда. «Только так», – ответил батюшка и показал ладонью вверх. Его жест говорил больше любых рассуждений. «Держись за Небо», – часто повторял он.

Мучили меня в юные годы чувственные влечения. Батюшка дал мне тогда ряд советов, как с ними бороться, сформулировав при этом главную задачу – никогда не размениваться на случайные связи, ждать настоящей любви и брачного венца. «Плоть надо держать на поводке. Сорвётся – искусает», – говорил он.

Александр Зорин

Я: «Страх перед завтрашним днём – ни работы, ни денег…»

Отец Александр: «Это вам дано как регулятор жизни. Если бы у вас всё было благополучно, вы были бы похожи на розу из крема. Материальную неопределённость завтрашнего дня надо терпеть. У вас две проблемы: неведомое завтра и творчество. Первое нужно терпеть, за второе – бороться…» Он вспомнил о своей маме, цитируя Евангелие: «“Не заботьтесь о завтрашнем дне…” Ей ведь несладко жилось, нужда наступала на пятки. Бывало, скажет: “Завтра нечего есть… Ну, Бог пошлёт чего-нибудь…” Всегда была спокойна на этот счёт».

В воскресенье, на общей исповеди: «Иной грешник думает, что наказание должно последовать за прегрешением, как будто он в трансформаторную будку залез и его сейчас током убьёт. На самом деле это не так. Грех оскорбляет любящего Бога и любящее существо. Греша, мы Его и кого-то обижаем».

Николай Каретников

Я вёз Феликса Светова в Новую Деревню к отцу Александру. Мы ехали к исповеди. Я был в каком-то ясном, ровном состоянии и казался себе безгрешным. Я сказал Феликсу:

– Сегодня плохо представляю себе, в чём каяться. Не могу вспомнить, чем грешил последние две недели!

– Но ведь так не может быть! Что-нибудь обязательно наскребёшь… – Ближе к концу пути он спросил меня, что я думаю об одном всемирно известном музыканте как человеке. Я знал эту знаменитость так, как, наверное, мало кто его знал, и не скрыл резко отрицательного к нему отношения, которое выразил даже весьма эмоционально.

– Ну вот! Теперь тебе есть в чём каяться, – обрадовался Феликс. – Ты судил ближнего!

Исповедуясь, я рассказал отцу Александру, что ехал к нему в безгрешном состоянии и буквально на пороге храма тяжко погрешил словом, осудив музыкальную знаменитость.

Отец Александр тихонько засмеялся и сказал:

– Николай Николаевич! Ну что вам этот музыкант? Ну что вы этому музыканту? Да плюньте вы на него и не вспоминайте!