Цветочки Александра Меня. Подлинные истории о жизни доброго пастыря - стр. 31

Когда я, спустя многие годы, встретилась с ним как со священником, я хотела ему напомнить об этом эпизоде. Он всегда говорил, когда рассказывал о своей жизни, что абсолютно всё помнит; что он всё замечал и всё понимал; понимал даже все сложности и трудности моей жизни. Мне часто хотелось у него спросить, помнит ли он, как он заплакал, а потом сразу всё оборвал и спокойно пошёл. Но я почему-то всё откладывала и так и не спросила. Заплакал как маленький ребёнок, а ушёл как взрослый и всё понимающий человек. Совсем взрослый и всё понимающий.

Моя молитва – она унеслась с быстротой птицы, я это чувствовала, потом вернулась через много лет подобно бумерангу. Я часто вспоминала этот эпизод, когда Алик, уже отец Александр, клал руку мне на голову и этим жестом успокаивал и снимал с меня все мои болезни и физические, и душевные. И я думала, что вот та молитва, с которой я от всего сердца обратилась к Богу, она вернулась ко мне через его руки. Когда-то я гладила его голову, и вот сейчас он кладёт свою руку как священник мне на голову, отпускает мои грехи и помогает мне в моих немощах. Какая удивительная жизнь всё-таки! Какое это таинство – священство…

Анна Корнилова

Алик и Павлик начали прислуживать в церкви Иоанна Предтечи на Красной Пресне. Их детские фигурки в длинных стихарях, большие зажжённые свечи в руках и торжественное шествие от Царских врат на середину храма, куда выносили Евангелие, производили сильное впечатление. Духовная устремлённость мальчиков, благоговейное отношение к церковному служению уже тогда позволяли заглядывать в их будущее.

Хотя во всём остальном это были обычные мальчики. Они любили играть, кататься с гор на санках, ходить в лес. Однажды Алик приезжал к нам в Лесной посёлок копать поле под картошку. Ему было тогда лет двенадцать-тринадцать, и это было связано с периодом, когда после ареста Маруси (Марии Витальевны Тепниной. – Ю.П.), чтобы как-нибудь прокормиться, мы выхлопотали участок для посадки, а дедушка с бабушкой уже были слишком стары и слабы, чтобы вскопать его. Правда, и Алик был не Геркулес…

Во время наших занятий – а теперь мы стали заниматься с Варенькой Фудель (Варвара Сергеевна Фудель – младшая дочь С.И. Фуделя[10]. – Ю.П.) – в комнате тёти Верочки часто появлялся Алик. Всегда стремительный, оживлённый, вдохновенно серьёзный, он охотно общался и с теми, кто был младше его, – а в том возрасте разница в шесть лет почти непреодолима. Стоило обратиться к нему, как лицо его озаряла приветливая улыбка; казалось, он рад видеть и слышать именно тебя и готов всё для тебя сделать. Его «налёты» в комнату тёти Верочки были всегда неожиданны и молниеносны. Тогда наши занятия прерывались, дверцы шкафа распахивались. Он брал оттуда нужные ему книги и удалялся так же стремительно, как приходил. «Вот видите, – говорила тётя Верочка, – Алик читает не одну книгу, как мы, а сразу пять». Действительно, и на даче в Отдыхе он раскладывал на садовом столике несколько книг и занимался так, как мы тогда ещё не умели. В то время как мы читали детские книжки, Алик уже познакомился с трудами лучших представителей русской религиозно-философской мысли.