Цветочек. Маска треснула. Том 2 - стр. 85
– А вы?
– А я вообще не помню, где мой кошель. Подожди, давай возьмём пару горшочков.
Ссадаши сгрёб четыре горшка с дорогущей краской «Стальной лист» и запихнул их в стащенную со стены суму.
– Куда нам?
– Во-о-он туда, – Дейна глазами показала на тёмный палец башни, высящейся над монастырской стеной, и взвела арбалет.
– Нам надо подкрасться неожиданно.
– А мы неожиданно придём, может, даже наступим на него, – хранительница уверенно вскинула на плечо взведённый и заряженный арбалет и схватила наагалея за руку. – Не отставайте.
И шагнула в тень.
– А-а-а-а! – заорал вскочивший Шерр, и здорово струхнувший сторож испуганно уставился на него. – Идиотка! Дура! Полоумная!
Парень в отчаянной надежде уставился на колокольню и едва не зарыдал от облегчения, увидев в арке два силуэта.
– Милая, поднимайся! – кошка зарычала на вцепившегося в её шерсть парня, а затем и вовсе обалдела, когда тот вскочил на её спину и ударил пятками в бока. – Давай, на тебя одна надежда, иначе мы их упустим! Давай-давай!
Дейна вышла из тени на каменную площадку колокольни, вытянула за собой наагалея и осмотрелась.
– Сбежал, скотина, – презрительно выплюнула она.
– Трус, – пренебрежительно отозвался Ссадаши и, выглянув в арку, свесился вниз.
Дейна тоже выглянула, но с другой стороны, и заинтригованно приподняла брови. Через монастырский сад кралась девичья фигурка, судя по белым одеждам, послушница. Она как раз пробиралась через кусты под колокольней, и Дейна её хорошо видела в свете волчьего месяца.
– Эй, милая, – добродушно окликнула она послушницу, – не видела, тут рыжий проходимец не проходил?
Девушка застыла на месте и медленно вскинула голову.
– Кто там? – рядом с Дейной показался наагалей.
Девица обморочно осела в кусты и завизжала.
[1] Народная песня, в которой рассказывается про купца, возвращавшегося с грузом вина по реке Нолин и решившего отпраздновать удачное сватовство. Допились все до духов и богов и умудрились завести корабль в одну из мелких речушек, впадавших в Карийские болота. По слухам, остов того судна всё ещё торчит в болотах и местные духи собираются там и устраивают пьянки. Загулявшие мужики из окрестных деревень неизменно оправдываются перед жёнами, что это духи сманили и едва ли не силком вино в глотку заливали. Но жёны в пьянствующих духов свято верят, а в мужнины байки – нет.
[2] У Богини-Матери нет жриц, только жрецы. Но есть женщины, почитаемые святыми, которые положили свою жизнь на служение богине, и в честь многих из них возводятся женские монастыри.