Цветные этюды - стр. 17
Новые боевые реалии требовали концентрации усилий. Игра в демократию и лозунги стала раздражать. Во время работы машины уничтожения любое сомнение становилось предательством, сочувствие превращалось в слабость, а всякая нерешительность каралась, и каралась жестоко. Времена цветового смешения и полутонов закончились, новая эпоха требовала решительного размежевания на два цвета: красный и белый.
Свои военные неудачи на востоке белые связывали с неэффективностью и слабостью эсеровско-кадетского правительства. В ноябре военный министр Уфимской директории адмирал Колчак совершил переворот, захватил власть и стал Верховным правителем России. Большинство белых офицеров с радостью приняли это событие. С этого момента любая российская социалистическая идея была объявлена гнилой и порочной; появилась ясная и определённая цель – восстановление единой и неделимой России в бескомпромиссной борьбе с большевиками.
Вместе с новостью о перевороте Колчака в Уфу пришла зима, раскидала белые свои пушинки, покрыв чёрную и мокрую землю тонким покрывалом первого жертвенного снега.
Стоя около окна, Елагин видел, как у крыльца его дома появились двое. Первый – гражданский господин, в чёрном пальто и шляпе, сутулый, с жёлтым, осунувшимся лицом и седоватой, жиденькой бородкой; второй – небольшого роста молодой башкир, одетый в военную офицерскую шинель и лохматую папаху. Они потоптались около крыльца, постояли недолго, что-то обсуждая. Башкира Елагин видел впервые, а мужчину в пальто узнал. Это был член ЦК партии эсеров Семён Щайкин. Докурив сигарету, тот дёрнул шнур колокольчика. Дверь открыл бородатый денщик.
– Мы к полковнику Елагину, – объявил Щайкин.
Денщик молча проводил гостей к командиру, с сожалением и досадой бросая взгляд на грязные сапоги посетителей, которыми те беспощадно наследили на только что вымытом и блестящем полу.
– Здравствуйте, Емельян Фёдорович, – с улыбкой приветствовал полковника Щайкин и крепко пожал протянутую руку.
Елагин подождал, пока денщик выйдет из комнаты. Он встретил гостей на удивление холодно.
– Чем обязан?
– Позвольте рекомендовать вам, ротмистр Галиулин. – представил своего товарища Щайкин и чуть тише: – Он доверенное лицо командира Башкирского корпуса Ахмета Рахимкулова.
Сели на стулья. Елагин молча ждал начала разговора, понимал, что он будет нелёгкий. Гости не торопились. Щайкин сидел, закинув ногу на ногу; его бледновато-жёлтая, болезненная кожа лица резко контрастировала с тёмными, живыми, весёлыми глазами. Он осмотрелся с любопытством, вздохнул подозрительно торжественно и многозначительно, видимо, желая подчеркнуть важность того, что сейчас скажет.