Цвет вечности - стр. 10
Усадьба за нашими спинами возвышается над озером белой скалой. И всё больше удаляется от нас. За всё время, пока мы здесь, родители, ни мои, ни мама Вероники не пришли проверить, что мы делаем. По сути – мы уже взрослые и они сами, как и мы не хотят влипать в неловкие ситуации. Я бы усмехнулась, если бы меня, которой меньше чем через неделю будет восемнадцать, отчитали бы за несколько бокалов лёгкого алкоголя. Лес впереди нас чёрный, но там, над кронами осин – свет Новой жизни. Вокруг нас – шаткая тишина, разбиваемая кваканьем лягушек и трескотом кузнечиков. А также звуком скрипучего вращения педалей катамарана. Издалека доносятся приглушенные голоса Ильи и Вероники, и их смех. Они кружатся в озере как-то слишком быстро, и мне это кажется даже не совсем безопасным, но Илья хорошо умеет плавать, и я за них не волнуюсь в случае чего. Звуки, доносящиеся с их стороны, не разрушают ночную безмятежную атмосферу. Мы разворачиваем катамаран, управляя железным рулём-палкой, и замираем, престав крутить педали. У меня чуть сводит ноги от усталости, и мы даём себе возможность отдохнуть. Мы смотрим на усадьбу и свет фонарей справа на террасе. Гладь озера освещает луна, круглая и яркая, почти набравшая свою силу. Казалось, что она слепит нас.
– Знаешь, у тебя очень красивый дом, – произносит размеренно Андрей. – Душевное место. И удивительная семья. Твои родители – не похожи на моих. Такие гостеприимные.
– Вы не очень хорошо общаетесь? – спрашиваю я, повернувшись к нему, только через секунду подумав о возможной бестактности вопроса.
Но он не смущается, а просто кивает. Его пшеничного цвета волосы развевает лёгкий ветер.
– Да, мы в принципе почти этого не делаем.
Он нахмурился и отвёл взгляд. Как будто подумал, стоило ли это говорить. А затем будто набрался смелости и выдохнул:
– Здесь и рядом с тобой, я почувствовал себя впервые за долгое время просто живым и счастливым. И всё вокруг как будто кажется очень значимым.
Улыбка пропадает с моего лица, и я смотрю серьёзным, даже чуть испуганным взглядом. Он был таким искренним со мной в этот момент, как никто. Как будто он доверился мне, хотя я не давала ему поводов. И я не знала, что делать с обрушившейся на меня невидимой ответственностью. Однако, я не хотела отталкиваться его. Мне было приятно, что он это произнёс. Мне нравились люди, которые могли сказать правду о том, что чувствуют и думают, даже если это будет не совсем уместным или будет звучать глупо. Которые произносили правду без страха, что в другом человеке твои мысли не откликнутся, или что он осудит тебя.