Цвет наслаждения - стр. 70
Когда я вернулась в лагерь, все сладко спали и даже не подозревали, что только что избавились от лишних ртов и возможной опасности. Внутри я испытывала удовлетворенность, но неполную: не все твари были отпущены. Исходя из соображений конспирации, которая была под угрозой, я пришла к выводу, что нашу нечисть не засекли только чудом. Глупо было и дальше рассчитывать на непрофессионализм магов. В любой момент нас могли раскрыть и пришлось бы встретиться с серьезными последствиями.
Сперва я отправилась к обозу с провизией и двум ящикам с излишне подвижной "тушенкой". Ума не приложу, почему до сих пор никто не обратил внимание на рычащую и бьющуюся в истерике "говядину". Это было странно. Однако времени на размышления не было, поэтому я начала действовать. Вскрыла крышки ящиков и выпустила на волю вялую мавку и всклокоченного волколака. Грызельда выглядела неважно, много времени провела без воды, а вот Чесотка чувствовал себя отлично. Вечно почесывающийся из-за блох волчара отряхнулся и припустил в лес, будто и не было всех тех месяцев совместного проживания.
— Пять раз пытался перегрызть мне глотку. Как тут не стать друзьями, — с сарказмом прошептала в ночную тишину и усмехнулась.
— А ты чего разлеглась? — я посмотрела на вяло передвигающуюся мавку. — Греби давай к ближайшему болоту. Шустрее-шустрее!
Когда тень Грызельды скрылась за деревьями, я со спокойной душой пошла в свою палатку, чтобы забрать у Зака Жижу, мамочку отпущенных соплей, и хилюгу, которая скрытно проживала на нашем потолке, когда мы были свято уверены, что отпустили ее. Скрытная летучая тварь любила лакомиться чужой кровью, и нам повезло, что ее жертвой стал Чесотка, а не мы. Вот так вылакала бы литрушку крови, а ты на утро встать не смог бы из-за слабости.
И почему Зак считает их несчастными, безобидными созданиями? В каком месте они безобидные?
— Подъем! — ввинчивающийся в мозг крик мастера Шуарана сложно было игнорировать, поэтому мой теру мгновенно проснулся.
Я успела только протянуть руку за Жижей, как парень открыл глаза и уставился на меня.
— Что ты делаешь? — кажется, подобная неожиданная близость со мной заставила мага нервничать, ведь я практически лежала на парне.
Ну почему душегубка сползла к краю палатки и затихарилась под боком у Закарии? Будь она где положено, на его груди, я не попала бы в такую двусмысленную ситуацию.
— Бужу тебя, — произнесла первое, что пришло мне в голову, и с размаху впечаталась своим лбом в его. Было больно, но терпимо.
— Ай! Я же уже проснулся! — кряхтя от боли, возмущался теру.