Цвет наслаждения - стр. 20

Не знаю, что произошло, может, студенты выдохлись, или мироздание меня услышало, но через пятьсот метров я осталось наедине с собой. Необходимо было только найти место для приземления Марицы, и дело сделано. Впереди как раз маячил просвет среди остроконечных крон — наверняка прогалина.

Я приложила два пальца к горлу в том месте, где находятся голосовые связки, и пустила через них магию, изменяя свою речь. На выходе получилось стрекотание, очень похожее на то, что издают виверны. Марица мгновенно откликнулась и начала снижение. Для большей безопасности я пустила на место предполагаемого приземления дымку и поспешила туда.

— Крак-рарк! — радостно поприветствовала меня виверна, уткнувшись гладкой мордой в мою грудь. Синий оттенок чешуи делал потомка драконов практически незаметным ночью, почему я и решилась на подобный шаг.

— Я тоже рада тебя видеть, — я погладила рептилию между глаз и за костяными наростами над слуховыми отверстиями  — любимые места для ласки. — Ну что, девочка? Полетели?

Я быстро залезла на спину виверне, прямо в место между спинными шипами, и дала отмашку. Марица взмыла в небо легко и без особых усилий, будто была рождена для этого, однако это было не так. В отличие от гладкоспинных виверн, которых разводят специально для верховых полетов, моя девочка не была рождена среди домашнего скота. Марица относится к виду диких, высотных рептилий с зачатками разума. Ее выкрали из гнезда люди, когда малышка была еще в яйце, и продали на черном рынке. Первый владелец виверны был богат и жесток, поэтому он сломал костяные наросты на спине животного, чтобы иметь возможность оседлать ее. Так Марица лишилась существенной части своей защиты и не могла больше жить среди своих сородичей на свободе. Конкуренция у этого вида большая, и в первую очередь при нападении враг пытается повредить позвоночник. Без наростов спина рептилии была открыта для удара. Один укус, и виверна погибла бы.

Я купила виверну на невольничьем рынке. Никто не хотел платить за годовалое животное без должных навыков. Прошлый владелец так и не смог оседлать ее, поэтому решил избавиться. Ее продавали не как ездовую, ее продавали на шкуру. Сама не знаю, почему забрала бедное существо тогда. Наверное, она выглядела столь же мертвой, как и я в своей безэмоциональности. На тот момент мне было всего шестнадцать, и меня все еще насильно поили эликсиром Эба. Мы обе были сломлены жизнью.

Полет и свист ветра отлично прочищали голову, поэтому я быстро пришла в себя и вернулась к относительно стабильному состоянию. Сейчас важно было придерживаться курса, чтобы не попасться на глаза, кому не следует.