Цвет греха. Чёрный - стр. 27
Помогает это… да никак!
И даже хуже:
— Очень интересно стало, что там за «незабываемый» господин у тебя такой, к которому ты так старательно рвёшься посреди ночи, — выдаёт с надменной ухмылкой мой опекун, тоже сложив руки на груди, отзеркалив мою позу.
И почему мои же слова, сказанные ему совсем недавно, но теперь произнесённые из его уст, звучат настолько двусмысленно?
А ещё пронизаны непонятной мрачной эмоцией.
Чем именно, сколько ни гадаю, понять не удаётся. Да и времени на это особо нет. Играть в гляделки с последующей молчанкой Адему Эмирхану быстро надоедает. Во второй раз за этот вечер он самым бесцеремонным образом подхватывает меня за руку, после чего тянет за собой.
— Вот и пойдём посмотрим, — скорее сам себе говорит, нежели ко мне обращается.
Да и что сказать ему в ответ?
Если так сильно хочет, пусть смотрит!
Ну а то, что будет потом…
Стараюсь не представлять!
В конце концов, спустя две минуты и так всё становится реальностью.
Уличное кафе у самой кромки береговой линии — заведение без всяких излишеств, для тех, кто ценит старые традиции столицы трёх империй и десятков культур, а также красоту открывающегося вида на морской простор. Шум плещущихся волн лично меня всегда успокаивал. Может быть, именно поэтому, несмотря на школьные будни и все сопутствующие трудности, каждый вечер я охотно спешу сюда, хотя по окончании смены едва нахожу в себе силы банально пошевелиться, до такой степени устаю.
Вот и сейчас тут, как всегда в такое время, полно гостей, а единственный, кто сегодня на смене, носится с подносом между столиков, раздавая заказы, желая приятного аппетита. Не сразу замечает моё появление, но, как только наши пути всё же пересекаются, с облегчением выдыхает, не забыв одарить укоризненным взглядом за опоздание. И даже рот открывает, чтобы обозначить всё то, что он думает о такой моей безалаберности:
— Ещё немного, — ворчит с выразительно обвиняющим взглядом Эфе, — и я бы тебя, Асия… — не договаривает, застывает с приоткрытым ртом в полнейшем ступоре.
Если по дороге сюда меня тащил за руку сам опекун, то теперь я оказываюсь впереди него, а он за моей спиной, чтобы мы могли свободно уместиться между рядами расставленных столов и стульев, при этом не помешали никому из расположившихся там клиентов кафе. Как следствие, наши всё ещё сцепленные ладони, правда, далеко в не самом удобном положении, если и бросаются в глаза, то не сразу. Стоящий передо мной парень, заметивший столь красноречивый жест, из состояния шока так и не выходит даже спустя несколько секунд затянувшегося молчания. Спасибо, вытаращив на нас обоих глаза, не выдаёт какую-нибудь нелепость.