cнарк снарк. Книга 2. Снег Энцелада - стр. 31

– Ясно…

Блондинка пыталась заглянуть в номер через мое плечо.

– А я смотрю, вы на завтрак сегодня не спустились, – улыбнулась блондинка. – Решила зайти, посмотреть.

– На охоту с утра выходил, – объяснил я.

– На охоту? Вы охотник?

– Подвох, – сказал я. – Подводный охотник. Люблю иногда понырять. Тут можно камбалу хорошую взять, если повезет…

– Как интересно!

Блондинка не знала, что сказать дальше. И я не знал.

– Так вы завтракать будете? Я могу девчонок попросить, они яичницу пожарят.

С какого перепуга она вдруг пожаловала? Коза… Пусть со своим Спартаком яичницу жарит.

– Нет, спасибо. У меня что-то голова… побаливает.

– А у меня анальгин, – блондинка сунула руку в кармашек передника. – Я сейчас найду.

Блондинка явно осознала свою ничтожность и ступила на путь исправления. Посмотрим. Да, я подозревал в ней мозг, да, вчера она меня разочаровала, но каждый может совершить ошибку.

– Вот, пожалуйста, – блондинка вручила мне таблетку.

– Спасибо.

Я закинул таблетку на язык.

– Метеозависимость, – сказал я. – Наверное, дожди скоро.

– Да, дожди, – согласилась блондинка. – В этом году улиток много. И стрекоз. Это точно к дождям. И сыростью пахнет.

Блондинка понюхала воздух. Хороший острый носик, таких люблю.

– Может, все-таки горничную прислать? – блондинка поморщилась. – Она тут все почистит. Или влажную уборку?

– Лучше завтра, – отказался я. – Пусть проветрится пока.

– Хорошо. Если что, звоните на ресепшен.

– Обязательно.

Блондинка удалилась, я закрыл дверь и выплюнул таблетку за диван.

Воняло.

Вдруг… Вдруг я отчетливо услышал запах крови, исходящий от коробки.

Этого не могло быть. Семнадцать лет, все высохло-перевысохло, и пахнуть нечему, я же не собака, чтобы ощущать молекулу запаха на кубический метр…

Кровь.

Я не выдержал, схватил коробку, засунул ее в пластиковый пакет, сверху перемотал еще одним слоем скотча, и еще в один пакет, завязал узлом, закинул на шкаф.

Запах не исчез. Нервы. Нервы. Нервы. Надо было вчера после банкета рвать в горы, отключать связь, исчезать – я остался, идиот, тупею.

Звонок. Луценко никак не мог успокоиться, его обуревали идеи, и он давно выехал, поскольку идеи эти требовали неотлагательного вот прямо сейчас обсуждения. Я не успел ответить, Луценко сказал, что будет через пятнадцать или раньше минут, никуда не уходи. Луценко мне не друг, у меня нет друзей – с кем бы по-человеческим поговорить, так не с кем, не хочу его видеть.

Я открыл окна и включил кондиционер на продувку. От этого стало хуже, запах словно сгустился, я не выдержал и выбежал из номера.

Спустился к бассейну, сел на парапет, сунул ноги в воду. Вдохнул. Пахло хлоркой и горячим маслом, на кухне жарили котлеты, под навесом столовой блондинка разносила обеды. Заметила меня, помахала подносом. Переобулась на раз, с чего так быстро? Узнала? У Спартака шиномонтаж «R-Шин» в Вологде, у меня «Центр коммуникативных компетенций» в Геленджике, Спартак не может быть со мной на равных, таких, как Спартак, я раскатываю, как Бобик Стрелку, любая блондинка чувствует это, и в ней пробуждается мысль. Пусть и не сразу, пусть и небогатая, мерцательная, но мысль.