cнарк снарк: Чагинск. Книга 1 - стр. 111

– Ее открыли для нас! – сказал Хазин. – Для тебя, для меня, для Зинаиды Захаровны! О, эти целебные грязи… Теодор, а ты в курсе, что наш Витенька большой спец по грязелечебницам? Он уже пятнадцать грязелечебниц раскрутил…

Хазин посвистел.

– До космических уровней! Возможно, он единственный триггер грязелечебниц в Центральном федеральном округе. Куда он ни приезжает, там немедленно открывается солидная грязелечебница и марциальный бувет…

– Заткнись, – попросил я.

– Зачем мы туда? – не понимал Роман. – Прием у губернатора уже был…

– У врио, – поправил Федор. – А там будет…

– Дансинг! – воскликнул Хазин.

– Барбекю и напитки, – сказал Федор.

– …Потом банкет у мэра, – продолжал Роман. – Иногда еще банкет бывает у главврача…

– И в гильдии зоотехников! – перебил Хазин. – Но это под утро, ближе к рассвету. Но зато песни какие душевные…

– У зоотехников пока приема нет, – усмехнулся Федор. – Но, может, проведут.

– Лучше у библиотекарей! Люблю, чтобы культурно!

– Зачем четыре банкета друг за другом? – Роман потряс головой. – Я не понимаю…

– Шмуля, «Табель о рангах» перечитай, – посоветовал Хазин. – Нельзя нарушать куртуазность поведения, правда, карабинейро?

Федор закурил в окно.

– Давайте споем в дороге, – предложил Хазин. – Я знаю одну чудесную песню…

– «Чесоточка»! – перебил Роман. – Споем «Чесоточку»!

Но спеть не успели, Федор свернул в сосновую рощу, и мы приехали. Грязелечебница не выглядела отреставрированной. Хотя я никогда не видел старых грязелечебниц севера России, но эта походила на несколько обычных длинных бараков, покрашенных белой краской. Чуть на отшибе стояла котельная, а между котельной и корпусами – деревянная с виду башня, похожая на водонапорную.

– Прямо как в Солигаличе, – сказал Шмуля.

– Это грязевая башня, – пояснил Хазин. – Тут зреет грязь.

– Вылезайте, – сказал Федор. – Там все готово. Вылезайте!

– Я тут полежу, – попытался отбрыкаться Роман. – Мне нехорошо…

– Там тебе полегчает, – пообещал Федор. – Витя, проследи!

Я выбрался из машины. И Хазин. Роман с трудом вышел. Под мышкой лира, под другой шашка.

– Нам в столовую, – махнул я рукой.

Я оглянулся. Федор пренебрежительно парковал «шестерку» у грязевой башни, расстояние не держал, тыкался бампером в кирпичный фундамент, правым бортом ломал кусты сирени.

– Федя, не надо ломать! – крикнул Хазин.

– Прямо идите!

Мы шли прямо под тоскливые музыки Шмули по направлению к столовой.

– В детстве так жить мечтал, – болтал Хазин. – Чтобы до утра с бандурой и шашкой… у главного энергетика… Зачем я на исторический поступал, надо было на бандуриста… Гуди, гудок!