Цитадели - стр. 29
– А в случае самого плохого? – настаивал я. – Я могу пропасть без вести. Можно ли рассчитывать, что семья получит пенсию? – А вот тут сложнее, – не стал кривить полковник. – Кое-что можно сделать. Вас оформят как… Вернее, вы уже оформлены. Ну, вы поняли… Как внештатный сотрудника. Увы, другой возможности нет. Это – примерно половина лейтенантского оклада. Немного. Вам же не будут доплачивать за «звездочки». Но есть кое-какие надбавки – пайковые там, премиальные. Их я выпишу побольше.
– То есть, в случае моей гибели, семья получает пенсию в размере четверти оклада? – загрустил было я. Но потом, когда прикинув, что четверть «ихнего» оклада – это больше, нежели половина моего учительского, положенного за потерю кормильца, повеселел. От мудрого начальника перемена в настроении не укрылась.
– Вообще-то, перед заданием не принято настраиваться на грустный лад, – строго посмотрел на меня Унгерн. – И размышлять о пенсии. Хотите, еще немного утешу?
– Хочу. И даже очень.
– Ваша семья получит единовременное пособие в размере 100 окладов. Как семья погибшего при исполнении. Да и от основного места работы будет начисляться государственная пенсия. Наша же будет идти неофициально, из специальных фондов. Правда, выплачивать ее будут только до достижения вашей дочерью совершеннолетия или, если она поступит в вуз, то до окончания учебы. И, вот еще. Скажу лично от себя – мы (подчеркнул он) – семьи сотрудников в беде не бросаем. Дочка и школу закончит, и с вузом поможем. Но, сами понимаете, всю жизнь ей никто помогать не будет.
Здесь и сейчас
Вот такой подход к делу мне нравился. И я сам себе нравился. Даже пускаясь в авантюру, думал о близких. А тут все – как по нотам. Замечательно. Хотя, если уж честно, мне вовсе не хотелось, чтобы моя семья получала пенсию, пусть и двойную… Лучше жить на скромное учительское жалованье, что хватает на хлебушек с маслом. А уж на ветчину как-нибудь еще подработаю…
«А на хрена мне мучиться? – пришла вдруг в голову мысль. – Пенсия семье будет. А может, даже выгоднее, если девчонки будут пенсию получать?» Тут я поймал себя на том, что это – не мои мысли. Да-да. Чужие. Суицидальные наклонности обычно проявлялись лишь с глубокого похмелья. Когда болит голова и мучительно стыдно за «вчерашнее». Но желание умереть – оно всегда было только теоретическим и очень быстро исчезало, стоило мне подумать о том самом кольце царя Соломона… А тут… Уж слишком реальные картинки выдавало мое воображение. Но в гипноз и потустороннее влияние на подсознание я никогда не верил. Значит – мысли все-таки мои. Только почему они так упорно возникают?