Циклотимия - стр. 11
Я, увидев скорбную физию приятеля, все понял и решил выполнить дружескую клятву. К тому же, увидев третий вопрос билета с трансурановыми элементами, до которых я не добрался, листая учебник и разглядывая с четвертого этажа общежития девочек, я сказал с прямотой римлянина: – А вот этот вопрос неподъемный для меня. Я лучше пойду!
И пошел, получив напоследок удар палкой по ноге в районе щиколотки.
Мы не пересдали экзамен, но зато друзьями остались на всю жизнь.
До самой Валеркиной смерти.
СветилЫ науки
Все началось с того, что на заводе объединили отделы. Отдел новой техники ОНТ с его разработками на уровне изобретений и отдел нестандартного оборудования ОНСО, занимавшийся текучкой, практически ремонтом, то есть, работой не интересной.
Обе тематики необходимы любому предприятию, но творческий народ рвался в ОНТ, само собой.
Объединение поразило многих, а зав. лабораторией, мудрый Кляйман сказал: «О! Смешались в кучу кони, люди…Аспушкин был прав…»
И началась ерунда, мелочевка и кризис жанра. Работать стало скучно, гадко, то, что называется «потеря профессионального интереса».
И я решил податься в науку. А что? Тематика моя – люкс, на взлете, так сказать; статей опубликованных – полно во Всесоюзных технических журналах, десяток изобретений, всякие выступления на научных симпозиумах и прочих конференциях, в общем, все как доктор прописал!
Начали!
Хм, а как начать?
И подался я к знакомым ребятам в любимый свой вуз. Эти ребятки недавно защитились и работали на кафедре, на которой я в студенческие времена сделал пару научных работ.
Выложил я им свое добро, то бишь, статьи и авторские свидетельства, на стол. Посмотрели они и сказали: «Дурак ты, братец! Такое добро под жопой держать грешно. Надобно живо оформить, защититься и приходить к нам сюда, а то у нас хребты трещат и бошки лопаются, так много работы!»
Глянул я вокруг, на помещение, где они сидели, на грязищу и беспорядок, на завалы бумаг, посмотрел на синяки под глазами дружбанов, на их серые одежды, и стало мне скучно.
Но они уже воткнули газ, раскрыли свои громкоговорители и затребовали, чтобы я согласился показать свои бумаги профессору Дежневу, который как раз зав. кафедрой и который наверняка меня помнит со студенческих лет, ибо было якобы за что!
Ладно, зачем друзей огорчать? А потом, я ведь сам пришел напрашиваться, приобщиться к науке, так сказать!
Через денек меня приглашают на аудиенцию. К Дежневу.
– Здравствуйте, коллега, а я вас помню, вы прекрасно выглядите!
– Добрый день, Виктор Викторович! Вы выглядите вообще на миллион! Ничего, что я вас потревожил?