Цикл «Просветители». Серия «Заповедник человечества». Книга первая: Стороны монеты - стр. 25
Женщины занимались водой. Надо было отфильтровать воды на весь лагерь. Мужчины искали то, что можно было съесть. Ну, а дети сидели с младенцами. Все были заняты. В монотонной работе прошел день, а за тишиной и покоем прошла и ночь. Лишь утро было неуютным. Воздух становился все холоднее и с каждым днем зима все больше и больше заявляла о своих правах.
Утром на Святогора навалилась «жаба». Его тошнило и рвало, а левое плечо ныло. На плече было вздутие, словно небольшой горб. Обычно он редко болел, но сейчас что-то ему не нравилось. Горб ныл, и боль отдавала в руку. Лекарства, даже не лекарства, а скорее паллиатив, были, но Святогор не хотел тратить ценный запас. Однако его все же заставили принять несколько таблеток и через какое-то время боль стихла.
Сборы заняли немного времени, ибо все действия были отточены многими днями практики. Теперь их ждал крюк, на преодоление которого должно было уйти несколько дней.
Содержимое лагеря несли все. Каждому досталось по силам. Мужчины несли палатки, оружие и рюкзаки с необходимым и полезным снаряжением. Женщины несли припасы, тряпки и младенцев. Детям же досталось немногое, но ценное – медикаменты. Лишь пес был налегке. Вот ведь беспечное создание…
Их путь лежал преимущественно по старой дороге, но порой приходилось даже сходить с нее. Асфальт всюду был разбит. Везде торчала и колыхалась сухая трава. Молодые деревца тянулись кривыми стволами к небу, а старые походили на чучела. Молодые деревья весной ждет новая жизнь, а вот старые деревья превратились для молодых в источник сил. Сухие коряги были облеплены нитями древесных паразитов, и казалось, что они все еще цветут, но блеклыми и серыми цветами. Мир напоминал типичное село. Вот только порой попадались уж очень странного вида деревья, а дорогу перебегали не ежи, олени или какая еще живность, а бестия под стать фантазии самого Лавкрафта. Попадались расселины, ямы и рытвины. Остовы брошенной техники, гражданской и военной. Но не попадалось ни единого человека. На многие километры они были единственными.
Они двигались парами, друг за другом. Трое мужчин были облачены в военные комбинезоны, а на ногах изношенные до дыр берцы. На их головах были балаклавы, поверх которых капюшоны и защитные очки. Только Макс был, словно луковица, укутан в плотные ткани, вместо комбинезона, но и он носил балаклаву с очками, а на ногах были пара разных ботинок. Все женщины и дети были под стать Максу, только закутаны были сильнее, а на груди у пары женщин висели рюкзачки с младенцами.
Весь путь отнял у них пять дней. Их припасы сильно иссякли, а сами они изрядно утомились. На своем пути им несколько раз попадалась военная техника. Все, что фонило они обходили и даже не прикасались, а прочую обшаривали в поисках полезного. Мародерство или даже вернее сказать – стервятничество, давно уже не грех. Раз морали больше нет, к чему тогда сдерживаться? Их улов за эти пять дней составил: пара рожков патронов, новые ботинки для Макса и Клавдии Михайловны (они умудрялись изнашивать обувь быстрее всех), несколько банок с консервами, пара карандашей и фляга с водкой. Пес сумел поймать недокролика (с виду заяц, но с пятью лапами и ушами, сросшимися с телом). Пожалуй, самым примечательным был пейзаж. Что там было не понятно. Может бомба упала какая, а может и землетрясение, а может и что еще похуже. Но город Ачинск и ближайший к нему Назарово были словно на дне чудовищной впадины. Эту впадину удалось увидеть и разглядеть лишь, когда отряд дошел до Сереуля. Навигатор Санька выдавал несуразицу. Радиуса прибору хватало, чтобы достать центра этой впадины, то есть до самого Ачинска. Там творилось что-то с чем-то. Даже с расстояния в пятьдесят километров, и без бинокля, было видно, что в воздухе висят куски земли. Маленькие и большие, все парили в воздухе без видимой поддержки. Что там творилось? Чем это вызвано? Искать ответ никто не желал. Все хотели только одного – убраться подальше. Особенно с учетом того, что их подхлестывало жгучее ощущение. От возмущений пот становился горяч и жгуч как кислота, а металлические предметы, стоило к ним лишь прикоснуться, больно кололи. Возмущения влияли и на собаку. Та недовольно скулила и постоянно жалась к людям и земле, словно бы боясь чего-то. Одно только было приятно – воздух! Он был невероятно сладок и свеж. Воздух бодрил и пьянил. Но Санек говорил, что это как раз очень плохо. Стоило зазеваться, и пьянящий воздух затуманивал взор. Являлись видения и звуки. Когда кто-то косел, Санек подходил и бил, по чему попало, приводя в чувства. Таким вот образом, все добрались до Боготола, где им удалось пополнить только запасы воды, а дальше лежал Тяжинский. Если бы кто знал, то выбрал бы путь по железной дороге, прямо через город, но главное правило – не соваться в город без острой нужды, определило их путь через не то село, не то поселок – Нововосточное.