Цикада и сверчок (сборник) - стр. 99
Синго отпустил руку, сжимавшую детские ножки, Кунико сползла с его колен и заковыляла на кухню. Она шла, выставив вперед согнутые руки, ноги у нее заплетались, и стоило Синго крикнуть ей «осторожно», как девочка тут же упала.
Она упала вперед, перевалилась на бок и немного погодя расплакалась.
Ясуко с Кунико на руках, а следом за ней и Сатоко, вцепившаяся в подол матери, вернулись в столовую.
– Отец теперь все время погружен в свои мысли. Правда, мама? – Фусако вытирала посуду. – Когда он вернулся домой и стал переодеваться, то и нижнее и верхнее кимоно запахнул справа налево, подпоясался и даже не заметил, как он странно выглядит. Вид у него был действительно странный. Такого с ним, пожалуй, еще не случалось. Что с ним произошло? Не пойму.
– Нет, однажды уже было, – невозмутимо ответил Синго. – Кикуко тогда еще сказала, что на Рюкю запахиваются кто как хочет – и справа налево, и слева направо.
– На Рюкю? Что ты говоришь? Как же это можно?
Фусако даже в лице изменилась.
– Чтобы тебя ублажить, Кикуко на любые уловки пойдет, а ты и доволен. На Рюкю! Надо же придумать такое.
Синго постарался предотвратить новую вспышку.
– «Дзюбан», как называют нижнее кимоно, – это заимствование из португальского языка. А как в Португалии запахивают его – слева направо или справа налево, я, например, не знаю.
– Это тоже ученость Кикуко-сан?
В разговор вмешалась Ясуко:
– Летнее кимоно отец часто даже наизнанку надевает.
– Одно дело по рассеянности надеть наизнанку, другое – так глубоко задуматься, что запахнуться справа налево.
– Скажи Кунико, чтобы она сама надела кимоно. Она тоже не будет знать, как его правильно запахнуть – слева направо или справа налево.
– Отцу еще, по-моему, рано впадать в детство, – не унималась Фусако. – В общем, мама, все это довольно печально. Прошло лишь несколько дней, как любимая невестка вернулась к своим родителям, а отец уже запахивает кимоно справа налево. А его родная дочь, между прочим, вот уже полгода, как живет без мужа.
Действительно, с того дождливого предновогоднего дня, когда вернулась Фусако, прошло полгода. А зять, Аихара, молчит, и Синго с тех пор ни разу с ним не виделся.
– Да, полгода, – поддакнула Ясуко. – То, что случилось у Фусако, и то, что случилось у Кикуко, казалось бы, никак между собой не связано, и все же…
– Почему же никак не связано? Я думаю, и то и другое связано с отцом.
– Естественно, ведь речь идет о его детях, и ему бы, конечно, хотелось разрешить ваши трудности.
Фусако, опустив голову, промолчала.
– Фусако, если тебе хочется что-то сказать, говори все начистоту. Будь откровенна до конца. Тем более что Кикуко сейчас здесь нет.