ЧВК Херсонес - стр. 6
– Ха, и кто ему скажет?!
– Ох, милый, я даже не представляю, как такого можно убивать? Смотри, он старика Церберидзе так испугался, что даже отпрыгнул.
– Тем проще, дорогая, тем проще. Прежние историки доставляли больше хлопот. Как ты видишь смерть этого?
– Э-э…
– Твой дар предвидения не сработал, милая?
– Не доставай меня, грубиян! Мой дар при мне, просто почему-то…
– Ты издеваешься?
Я кое-как разобрал вещи, выложил блокнот из чемодана, попробовал рисовать, но света было маловато. Так, накидал пару-тройку набросков, остальное завтра.
Если им действительно нужен специалист широкого профиля по истории искусств, то, пожалуй, я буду рад здесь остаться. И, собственно, как оказалось, этот вопрос уже решён за меня. Список служебных обязанностей будет предоставлен завтра, завтра же и подпишем трудовой договор с выплатой аванса, а сейчас время отдыхать. После долгого перелёта и бокала вина практически на голодный желудок это было самое оно. Но просто поспать мне, разумеется, не дали…
– Ш-ш-ш, парень, ты хто? – неожиданно раздалось над моим ухом, наверное, часа в два или три ночи.
На автомате я сначала махнул кулаком, целясь на голос, а уже потом открыл глаза. Ничего личного, просто служба в морской пехоте накладывает свой отпечаток. Нас так учили. Однако неизвестный, неловко качнувшись влево, успел увернуться.
– Ты хто такой, т-бя спрашивают? Ди-ирётся ещё.
Раздалось щёлканье зажигалкой, и в свете маленького огонька я разглядел невысокого, помятого мужчину с заметным пузиком, кудрявой чёрной бородкой, но почему-то рыжеватыми редкими волосами, зачёсанными назад и схваченными в хвост. Лицо приятное, черты греческие, хотя и мешки под глазами. Одет в подобие короткого банного халата или туники, на ногах растоптанные сланцы, в свободной руке холщовая сумка с чем-то округлым.
– Александр Грин.
– Не звезди-и! Он умер, – не поверил мужчина, вдыхая кислород, а выдыхая перегар. – Или шеф д-г-ворился и т-бя фыпустили из… тода чё, к-круто!
– Это моё имя, родители так назвали. Я новый сотрудник музея.
– У-у, нофый струдник…
– А вы… вы же пьяный, да?
– Можишь «тыкать», н-не обижусь, – он бесцеремонно уселся на стол, поставив сумку на табурет.
Потом поискал, нашёл в углу на подоконнике старую глиняную лампу и запалил фитиль. Ночной гость постучал себя кулаком в грудь, откашлялся и постарался говорить чуть чётче:
– Раньше это была моя комната, ключи я спёр. Директору, видишь ли, не нравится, когда сотрудники пьют на работе! А как тут не пить-то? Никак-бл!
Очень надеюсь, что он имел в виду сокращение от слова «блин». Потому что сам я мат категорически не приемлю, а если надо выругаться, то всегда использую старую добрую латынь.