ЧВК Херсонес - стр. 35
В наше время модный перфомансер может ни разу не держать в руках кисть, не пачкаться краской, не возиться с глиной или кусками мрамора, ничего не знать о цвете и перспективе, ни разу не нюхать скипидар (а нюхать совсем другое), но тем не менее считаться гениальным художником! Если кому очень уж интересно, так я навскидку назову с десяток таких раскрученных имён.
Но суть не в этом. Просто ещё со времён службы на флоте мне было скучно писать домой короткие эсэмэски или звонить. Зарисовывать увиденное всегда гораздо интереснее. И пусть мне порой доставалось от старшины, но зато меня частенько отряжали написать для флотского начальства какую-нибудь немудрёную картину. Служба давно закончилась, а привычка к рисованию осталась…
– Ты слышала, они вспомнили всех. Сами их загубили, а теперь вспоминают.
– Вообще-то это моя заслуга. Ты отказалась убивать.
– Но я помогала тебе устраивать засады, заманивать в ловушку, и в конце концов…
– Да, да, ты была голодна.
– Я всегда голодна.
– О, уж я-то в курсе…
– Что?!
– В смысле «что»?
– Ты сказал, что я толстая!
– Мама-а…
– Ого, да ты творец? Дай глянуть, – вернувшийся Диня ловко выхватил у меня блокнот. – Это Светка? Ничо, похожа. А Герману ты чёт плечи разбабахал. Это я? Это не я! Это вообще карикатура какая-то! Сожги сейчас же! Жги, говорю, а то обижусь.
Я отобрал у него рисунки и, разумеется, сжигать ничего не собирался.
– Какая у вас здесь Сеть? Мне нужно подключить интернет.
– Ну… так-то он только у директора, но, если обещаешь не показывать мой портрет остальным, так и быть, скажу пароль.
– Договорились.
Я забил настройки вайфая. Вроде подключается, но связь аховая.
– Наследие мрачных потсхрущёвских времён, – поддакнул Денисыч, заглядывая мне через плечо. – Слушай, бро, а подари мне этот рисунок? Ты ещё кучу таких сделаешь, а я тебе даже попозировать могу, как Фрина Праксителю.
– То есть голым? Вот этого точно не надо. Просто возьми на память.
– Дурачочек, – голосом Голема из «Властелина колец» захихикал он. – Наивная душа, мог бы что-нибудь слупить с меня за подарок.
– Мы же друзья.
– Кто? Мы?! Типа что ли ты и я? Ой, бро, я тебя умоляю, с таким, как я, не дружат…
– С чего вдруг?
Диня присел на краешек кровати, одутловатое лицо его стало очень серьёзным.
– Ты думаешь, почему мы все здесь? Очень любим возиться с пыльными артефактами, ржавыми пряжками и битыми-перебитыми черепками? Светка обожает расписную посуду? Германа хлебом не корми, дай мрамор полапать? Я знаю два раза по шестнадцать на фиг никому не пощекотавшихся языков, а смысл? Директор из дома уходит с рассвета до заката, туда только переночевать идёт, значит, очень хорошо ему там, да?