Чужой среди своих - стр. 10
– Что… – выдавил я с трудом, преодолевая боль в искусанном, опухшем языке, губах и щеках.
– Что, сыночка?! Что? – заполошно склонилась надо мной какая-то женщина, – Голова болит? Водички хочешь?!
От её напора снова накатило, и, кажется, это явственно отразилось на моём лице, так что женщина отстранилась, подрастеряв неуместную энергичность.
– Что… – повторил я, – случилось?
– Припадок, – радостно отозвалась одутловатая женская физиономия, – падучая у магазина тебя прихватила! Да так сильно, что…
– Женщина! – рявкнула на неё доселе не замеченная особа в мятом, давно нестиранном белом халате, – Выйдите вон! Вы что тут столпились? Больному нужен покой и свежий воздух, в вы набились и галдите, как обезьяны в зоопарке!
Только сейчас я понял, что народу в комнату набилось столько, что куда там сельдям в бочке! Какие-то странно одетые люди…
Старушка, одетая в линялое, засаленное тёмное платье в крупный горох, поверх которого было накинуто что-то такое, что у меня ассоциировалось со словом «салоп».
Одутловатая неряшливая тётушка в халате, из-под которого торчит розовая ночнушка и толстые венозные ноги.
Две почти одинаковые женщины, ещё молодые, но какие-то рыхлые, сутулые, будто пожеванные и очень серые. Друг от друга они отличались только тем, что у одной из них на обесцвеченной голове были бигуди.
Немолодой мужчина с железными зубами… и он, кажется, единственный из всех смотрит на меня с искренней тревогой и сочувствием. Слабо улыбнувшись ему, я прикрыл глаза, уже не в силах сосредоточиться на остальных, собравшихся в душной комнате.
– Вон! Кому я сказала! – энергичная особа в белом халате вытолкала всех, оставив только странную женщину, которая назвала меня сынком. Затем, выйдя в коридор, она раздала какие-то распоряжения и вернулась в комнату.
– Так-с… – мои веки бесцеремонно (и очень болезненно!) были открыты, и перед глазами возникла физиономия энергичной дамы.
– Ну-ка, смотри сюда! – приказала она и начала показывать пальцы.
– Давай! Не ленись! – прикрикнула женщина, когда я устал. Напоследок мне в глаза зачем-то посветили фонариком и наконец оставили в покое.
Отойдя от топчана, на котором я лежал, женщин в белом халате и та странная особа, называющая меня сынком, недолго поговорили, после чего в четыре руки одели меня, снова вызвав болезненные ощущения в суставах и мышцах, а хуже того – в голове, вновь начавшей раскалываться от боли.
Несколько минут ожидания, и двое мужчин, бесцеремонно топая грязными сапогами, вошли в комнату. Короткий, но жаркий спор…
Меня подхватили за ноги и подмышки и вытащили из комнаты, вытащив на улицу, а там уже ждал трактор, пыхтящий и подпрыгивающий, чадящий на всю округу чёрным дымом и дрянной соляркой.