Чужой среди своих 3 - стр. 10
Полагаю, через месяц-другой я вольюсь в коллектив, и хотя вряд ли стану душой компании, но буду более или менее своим, хотя и чуть наособицу. А пока – так…
… пока – проверка на прочность от дурака, и на этот раз – не получится съехать на улыбочках и шуточках, на этот раз – надо отвечать!
– После школы поговорим, – обещаю ему и отворачиваюсь.
– Слышь… – срывается тот со своего мечта, и тут же садится назад.
– Здравствуйте, Валентин Ильич! – недружным хором приветствуем вошедшего учителя физики и математики. Среднего роста, крепкий, уже немолодой, в старящих его роговых очках, с намечающейся залысиной… и той уверенностью в себе, которая искупает любые недостатки внешности, делая их малозначимыми.
– Садитесь, – коротко велел он, открывая журнал и быстро сверяясь со списком присутствующих и внешним видом.
– Сразу – кто не готов и почему в этот раз? – суховато поинтересовался он, обведя класс острым взглядом.
– Колики у младшего, Валентин Ильич, – тут же ответил Сашка, – Учил, вроде знаю – но сам чувствую, что слабо, и не выспался, поплыть могу.
– Ясно, – кивнул педагог, мельком глянув на того, – ещё кто?
Призналось ещё несколько одноклассников, но судя по всему, Валентин Ильич не все причины счёл уважительными, и, устроив блиц-опрос, покачал головой и сделал пометки в журнале. Спорить, впрочем, с ним никто не стал – авторитет педагога в этом времени вполне весом, а в случае Валентина Ильича это ещё и авторитет фронтовика, прошедшего от границы до Москвы, а потом и обратно.
Медалей и орденов… достойно, и даже более чем. Да не юбилейных, а боевых! А ранений – ещё больше…
… и всё это – в войсках НКВД.
А там – и в прорыв бросали, и в тылах действующей армии – в качестве заградотрядов, и – исполнение приговоров…
Потом – Западная Украина и Литва, и только потом – демобилизация. Стройка… и вечерняя школа, завод… и вечерний ВУЗ.
Сложный человек. Неоднозначный. Но… интересный, не без этого.
В СССР вообще много такого – неоднозначного. Вот так вот если, со стороны, то… как его оценить?
Все шаблоны в голове рвутся, и нельзя даже сказать про время, которое было «другим», или про то, что нужно отпустить прошлое.
Время, оно и сейчас… недалеко ушло, и может, если надо, вернуться!
Да и прошлое… вот, ходят по улицам такие, как Валентин Ильич, готовые, если надо – снова! В безнадёжную атаку или приговоры исполнять – как Партия прикажет! Не задумываясь.
А по тем же улицам – власовцы бывшие. Лесные братья… и прочие – проигравшие, отсидевшие, искупившие… но далеко не всегда – смирившиеся!
В две тысячи двадцатых всё это было далёким прошлым, а сейчас оно – совсем недалёкое…