Чужой среди своих 2 - стр. 15
– Так как ягода называется, вы говорите? – внезапно сбился он, повернувшись к маме. Она ответила, и разговор, вильнув, перескочил на кулинарные темы, чтобы через несколько минут вернуться в свою колею.
– Сложно, да… – сочувственно качал головой участковый, промокая плешь платком, – но сами понимать должны – Москва! Н-да…
Я уже понял, что участковый и сам не знает, чего от нас хочет…
… но вне всяких сомнений – каких-нибудь благ! Не взятка… упаси Боже, Карл Маркс и Владимир Ильич! А так…
Не то несколько баночек солений, не то купюра покрупней, сложенная конвертиком и засунутая в кармашек кителя. Сейчас ещё год-два, и на пенсию, и надо бы…
А с другой стороны, стоит ли рисковать? Да и вообще… Времена нынче не те, а бывших политических сейчас иногда так реабилитируют, что они, пусть очень нечасто, взлетают достаточно высоко! Как знать…»
В калитку забахали кулаком, и через несколько секунд на крыльце показалась квартирная хозяйка.
– Бегу-бегу! – тоненьким, подхалимским голоском отозвалась она, с кряхтеньем вбивая старческие ноги в дырявые калоши.
Проходя мимо нас, она усмехнулась злобно, и шустро заковыляла к калитке.
– Уже! – послышалось почти тут же. Невнятный разговор…
… и во двор прошли двое в штатском, а меня, кажется, на миг остановилось сердце…
– Савелов Иван Аркадьевич? – осведомился один из них, с лицом колхозного активиста и отпечатком причастности на грубо вылепленном лице. В его руке красным мотыльком мелькнуло удостоверение, раскрывшись и тут же пропав, – Пройдёмте!
Глава 2
В Кагэбе на опыты
Крикнув раненой птицей, мама вскочила, но отец, сверкнув глазами, осадил её без слов, и она медленно, потерянно, опустилась на протяжно скрипнувшую табуретку, судорожно перебирая пальцами ткань длинной старенькой юбки.
– Как же так… – только и сказала она, и замолкла, замкнувшись в себе. Только губы шевелятся, и, кажется, будто она шепчет заученную с детства молитву.
Отец, усмехнувшись криво и зло неведомо кому, с непонятным вызовом свёл руки за спиной, и, подмигнув мне, тут же показал глазами на мать и пошёл со двора так, что эти, серые, вынуждены были догонять.
– … гражданин Савелов! – услышал я, и, опомнившись, вскочил, побежав вслед за отцом. Зачем… что я хотел увидеть или сделать? Не знаю…
Выбежал… и остановился на внезапно ослабевших ногах. Чтобы не упасть, привалился плечом к забору, глядя на «Москвич» цвета лежалого кирпича, в который садится отец. Обычная, совершенно каноническая советская машина, с монетами под резиной на окнах, чтобы они не дребезжали, и рулём, оплетённым каким-то шнуром.