Чужой ребенок - стр. 14

– Даня, Даня, – позвала она, надеясь, что сын просто спрятался. Но сердце колотилось. Она лихорадочно думала – нет, на балкон не мог пойти, она же была на кухне. Значит, ушел.

Лариса выскочила из квартиры и побежала сразу на лестницу. Никого. Вернулась, вызвала лифт. Работает. Не застрял.

Даня далеко не ушел – до консьержки. Она увидела его не сразу. После того как обежала вокруг дома. И только тогда догадалась вернуться и спросить – не видела ли консьержка ее сына?

Он сидел в каморке на продавленном диване перед старым телевизором. На коленях держал тарелку с тушеной капустой с колбасой. И уписывал за обе щеки. Было с первого взгляда видно – ребенок доволен.

– Да здесь он, здесь, – говорила консьержка, – а я думала, вы ушли куда-то. А этот стоял внизу. Я его отругала – почему один спустился? Вот, накормила – он сказал, что есть хочет.

– Спасибо вам большое, – сказала Лариса. – Данечка, пойдем домой.

– Да пусть доест, – сказала консьержка.

– Я сейчас вернусь за ним…

Лариса поднялась в квартиру, нашла коробку конфет и спустилась.

– Это вам к чаю, – сказала она консьержке.

– Да не надо, спасибо, если что, приводите, пригляжу. Хороший он мальчик. – Консьержка потрепала его по голове.

– Даня, пойдем, – велела Лариса.

– Я еще не доел, – ответил он, медленно зачерпывая ложкой капусту и так же медленно поднося ко рту.

– Давай, давай, лопай скорее, – сказала консьержка, видя, что Лариса нахмурилась, – дома-то лучше. Чего тут-то? Ой, это всегда так у детей, – повернулась она к Ларисе, – в гостях и щи вкуснее, и кровать мягче.

– А можно я тут останусь? – спросил Данька.

– Да ты что? – всплеснула руками женщина. – А где ж ты спать будешь?

– Здесь, – показал он на диванчик.

– A я где?

Данька оглядел комнату. Негде.

– Ты посмотри, мама твоя сейчас заплачет. – Консьержка за разговорами успела забрать у него тарелку и впихнуть в руку пряник. – Как же она без тебя жить будет? Ей же плохо будет.

– Не будет, – буркнул Даня.

– Э-э-э, мой дорогой, ой как будет. У меня сыночек умер, царство ему небесное, так вот я с тех пор и не живу. – Консьержка села на диван и приобняла Даню. Тот грыз пряник. Лариса стояла в дверях, из-за чего ей приходилось здороваться со всеми входящими в дом соседями. Она хотела поскорее увести Даню, но так, чтобы обошлось без скандала. А как это сделать – не знала.

– А он давно умер? – спросил у консьержки Данька.

– Давно, милый, давно. Я ж уже старенькая. А никого у меня нет – ни внучат, ни невестки. Одна я осталась. Знаешь, как плохо одной?

– Тогда я с тобой буду, и ты будешь не одна.