Чужой ребенок - стр. 14
— Ой… Зануда, — закатывает глаза Ванька, демонстративно фыркая.
— Сиди тут, — командую я, выхожу в сестринскую, забираю нетронутый контейнер с жареной картошкой и котлетой , прихватываю вилку и хлеб.
Выношу это все в коридор.
— Вот, бери и иди на улицу. Здесь нельзя посторонним. У нас на территории есть беседка, там стол и лавки, перекуси, контейнер принесешь, понял?
— Угу, — Ванька, алчно сглотнув на пробивающийся из-под крышки запах еды, все без разговоров подхватывает и уметается на улицу.
А я спохватываюсь, что не спросила у него, что случилось.
Он же явно не просто так пришел…
Учитывая, что мы распрощались позавчера, когда я накормила его обедом, сделала уроки с ним и выпроводила домой до темноты, вряд ли успел соскучиться. Да и вообще… Чего ему скучать?
Я все сделала для того, чтоб Ванька не сильно старался ко мне приходить. Мало кому понравится вместо веселой болтовни, как он, наверно, рассчитывал, сидеть и уроки делать…
Но я ему в подружки не набивалась, да и не стремилась особо к общению, кожей ощущая, что не стоит приваживать чужого ребенка.
И без того чересчур сильно вписалась.
И это я еще в тот магазин с наглым продавцом не ходила!
А ведь планировала, как раз после смены заскочить хотела, сегодня вечером.
Я , скрепя сердце, прикидывала, как буду разговаривать, какие аргументы приводить, и старательно убирала из головы вполне логичные вопросы: на кой это мне все?
Жила же себе, жила… Не планировала ни детей, ни мужей, все устраивало так, как есть…
Нет же, вписалась за незнакомого, чужого…
И вот теперь, отдав Ваньке свой обед, я только вздыхаю.
Не хотела приваживать… А оно само как-то. Пришел, такой натужно веселый, упорно делающий вид, что ничего у него не происходит, что все хорошо…
А у меня что-то даже нехорошо стало в сердце.
С другой стороны, ребенок голодный… Ну и пусть чужой. Убудет от меня, если покормлю разок?
У него дома, наверно, кроме бутылок, и нет ничего в холодильнике…
Пока уговариваю себя, что в происходящем вообще ничего особенного, привозят по скорой гипертоника, и самокопания отступают на десятый план.
Занятая пациентом, я даже забываю про Ваньку на какое-то время, потому что потом надо делать процедуры, потом это все записывать, а затем успокаивать еще одного пациента в делирии.
В итоге, спохватываюсь я уже ближе к концу смены.
Выхожу на крыльцо, вертя , как предлог, сигарету в руках, осматриваюсь, гадая, куда делся парнишка.
Судя по тому, что контейнеров моих нет на лавке в коридоре, явно не заходил сюда. Конечно, мог просто поесть и оставить их в беседке, но… Но что-то подсказывает, что Ванька вряд ли бы так поступил. Не бросил бы мою посуду.