Чужой для всех. Книга 3 - стр. 33
«Бесполезная выходка, – подумала она. – Мужа-эгоиста перевоспитает только большое личное горе. Этого не было в жизни Франца». Да и ударить старшего офицера нацистской армии она не могла. Боялась. Ее поступок истолковали бы в пользу мужа при бракоразводном процессе. Марта не желала развода. Не для того она выходила замуж, чтобы при первой трудности пасовать. «Время утихомирит Франца», – успокаивала она себя.
Заскрипели пружины. Марта молча сползла с кровати. Пухлым кулачком стерла застывшие слезы, не глядя на мужа, прошлепала мимо. Франц ждал ответа, нервничал. Взглядом прощупывал, словно рентгеновским аппаратом, чуть выступающий животик жены. Под шелковой ночной сорочкой в утробе матери теплилась новая жизнь. Марта оглянулась только на выходе. Голова приподнята. В глазах – сдержанность, расчет.
– Хорошей ночи, дорогой супруг, – произнесла она сухим официальным тоном. – Завтрак, как обычно, в восемь утра. Отдыхай. И знай, я никому не позволю разбить нашу семью…
Поздно вечером небольшая военная колонна, оставив позади многокилометровый путь, беспокойно въехала в местечко Хельсендорф. Завизжали тормоза в центре поселка. Машины, вырывая из темноты свободные места, остановились у единственной гостиницы «Фишер». Из первого бронетранспортера выскочил офицер связи. Отдав распоряжение сержанту, направился к вездеходу Ольбрихта. У «Хорьха» уже топтался Криволапов, потирая уши.
– Где подполковник? – бросил старший лейтенант.
– Там, – кивнул водитель, указав на дверь. – Спят, наверное. Не смею беспокоить.
– Мы прибыли, фельдфебель. Будите своего патрона.
– Не смею беспокоить, – заикаясь, выдавил Криволапов. Обида за взбучку затаилась в душе, словно болотная гадюка под корягой. – Не велено.
Рыжий связист растерялся, захлопал ресницами. Негромко стукнул по двери.
– Господин подполковник. Мы приехали. Можете выходить.
– Что? Приехали? – сонно отозвался Ольбрихт. – Хорошо, Генрих. Займитесь личным составом. Я сейчас.
Голова – двухпудовая гиря, не поднять. В натопленном салоне улавливался запах бензина. Не хватало кислорода. «Угореть можно, – проскочила мысль. – Все обижается…» – Франц провел ладонями по распухшему потному лицу. Помассировал шею, виски. Стало легче. Натянул фуражку, приподнял цигейковый воротник кожаного черного пальто и, словно медведь, вылез наружу.
Морозный воздух бодрил. Небо было усеяно множеством звезд. Снег, выпавший накануне, искрился на свету гостиничных прожекторов…
– Ох, хорошо! – вздохнул он полной грудью. – Тишина, как будто и войны нет. Крестьяне живут в свое удовольствие. Чистый воздух, природа, уважаемый труд.