Чужое тело, или Паззл президента - стр. 34
– Шеф, я вас только попрошу… – с трудом, словно вдруг он потерял голос, пробормотал Костя.
– Что, Костя?
– Стариков моих не оставьте. Мама совсем в последнее время сдала…
– Конечно, но я что-то не пойму, к чему ты это говоришь?
– Как к чему? Если меня не будет…
Словно фейерверк вдруг яркой гроздью вспыхнул в голове Петра Григорьевича, и он почувствовал, как на глазах навернулись слезы. Да что навернулись, текли они, текли, застилали всё кроме одного: человек рядом с ним предложил ему свою жизнь. Такого благородства, такого самопожертвования он никогда в своей жизни не встречал. И даже представить себе такого не мог. Жив ли он будет или нет – всё равно несколькими словами Костя перевернул ему жизнь. И слезы всё продолжали набухать в его глазах и скатываться тоненькими ручейками. Он с трудом удержался от того, чтобы обнять Костю за шею и прижаться к нему. Отдать свою жизнь…
– Костя, и ты решил, что…
Костя недоуменно смотрел на него. Несколько раз он моргнул, чтобы лучше видеть.
– Конечно, шеф, – медленно и с трудом пробормотал он, – чего тут говорить, копыта отбрасывать кому хочется… Но вы… Вы для меня…
– Ну, Костя, вот уж не думал, что ты такое мог от меня ожидать. Да я… Ладно, Константин Пантелеймонович, ловко ты, однако, одним махом сделал меня твоим вечным должником. Шучу, конечно. Но действительно, неужели ты мог хоть на секундочку подумать, что я хочу вместо своей твою шею под косу подсунуть?
– Но тело-то нужно… И вы сказали, что без меня ничего не сможете. Я сразу понял, о чем вы говорите. Хотя, если честно, ох как не хотелось понимать. Прямо мысли извертелись. Но куда деться? Не так уж трудно было догадаться. А тут вдруг… Но как же тогда? Как же так? В кого же вы переберетесь?
– Об этом и разговор. Но уж во всяком случае, не в тебя.
– Тогда… – Глаза у Кости разом высохли, и голос окреп. И плечи распрямились, и голова поднялась от руля. Тяжело приспосабливаться к плохому, ухмыльнулся про себя Петр Григорьевич, а хорошее воспринимается сразу же, особенно в Костином возрасте.
– Тогда, – продолжал Костя, – тогда надо думать, кого мы выберем.
– Но ведь это, друг мой ненаглядный, убийство, как ни крути. И дело не только в статье сто пятой Уголовного кодекса. И с совестью своей нужно как-то договариваться. Конечно, у некоторых она партнер удобный и сговорчивый, а то и вообще в постоянном неоплаченном отпуске отдыхает, но ведь она и взбрыкнуть ненароком может. Об этом ты подумал? Я-то уж свою голову сломал, а тебе-то эти сомнения к чему?
– Это вы всё верно говорите, конечно. Но я вам вот что скажу, шеф. Хоть мы и штаны носим и вон даже на «лексусах» ездим, всё равно в душе все мы немножко звери. А звери над такими вопросами не задумываются. Хотя они, по-моему, вообще поблагороднее гомо сапиенс будут. Лев ведь подряд всех не дерет. Только для пропитания или для того, чтобы свою шкуру спасти. И плюньте на всякие там интеллигентские штучки-дрючки. Я так считаю, шеф. Может, это я грубо говорю, но зато по делу.