Чужое тело, или Паззл президента - стр. 12
– Спасибо, товарищ генерал. Может, по капле коньяка?
– Ну, разве что по капле… А то я сегодня совещание провожу, и запах коньяка от меня очень украсил бы те доносы, которые на меня пишут, можно сказать, почти ежедневно и без устали.
Удивительно, думал Петр Григорьевич, лежа в своей больничной палате, как четко он помнит начало работы у него Кости. И спасибо тому бандитскому старлею, из-за которого оказался у него такой… Сотрудник? Помощник? Побольше, пожалуй. Почти сын. И чувство такта у него необыкновенное. Ни разу не позволил себе заговорить о Саше, чувствовал, наверное, что это рана незаживающая, что это – табу. И дистанцию сохранял, чтобы не показалось, будто покушается он на место сына.
В дверь постучали, и вошел Костя.
– Добрый вечер, шеф, – улыбнулся он. – Похоже, вы не ошиблись. Там внизу два опера вахтера допрашивают.
– А что случилось?
– Эту сестру вашу нашли недалеко от больницы. Сбита машиной. Насмерть.
– А как…
– Ну, во-первых, она в больничном комбинезоне или как там он у них называется. А во-вторых, у нее на груди табличка с именем. Так что догадаться, где она работает, труда особого не составляло.
– Господи, – вздохнул Петр Григорьевич, – полчаса назад она сюда входила…
2
– Садись в кресло, Костя. И слушай. Как ты думаешь, что у меня?
– В каком смысле?
– Ну, по какому поводу я здесь валяюсь.
– Не знаю, Петр Григорьевич, мало ли что у человека может быть…
– Мало, Костя, не покажется: рак у меня. И рак тяжелый. И нет, чтобы явиться при полном параде, чтобы дворецкий объявил торжественно: его онкологическое высочество господин рак изволили прибыть. Прошмыгнул тихонечко сексотом и начал свое черное дело. А теперь уже и приговор вынесен, и обжалованию он не подлежит. Доктор говорит, осталось мне дней пребывания на этом свете не так много, меньше года.
Костя как-то сразу осел, широченные его плечи опустились, и глаза начали набухать слезами.
– Да как же так, Петр Григорьевич, – взмолился он, – как же так… Да вы… Да не может того быть… Как же так…
– Да вот так. И ничего тут не поделаешь, старухе с косой взятку не подсунешь, и протекцию никто тебе не составит. Это американцы когда-то называли кольт великим уравнителем. Мол, с его помощью любой ближнего своего всегда укокошить может. Настоящий-то уравнитель – это не кольт. Это, Костя, смерть. Уж с ней-то никому еще договориться не удавалось. Менталитет, наверное, у нее другой, не то что у наших чиновничков… Теперь слушай меня внимательно. О себе и своем будущем не думай. Даже если компания ликвидируется или попадет в чужие руки, которым ты нужен не будешь, ты не пропадешь. Я включу тебя в завещание, и ты после моей смерти получишь изрядную сумму, которой, думаю, хватит на то, чтобы открыть свое собственное охранное агентство или что ты там еще надумаешь.