Чужое отражение. Осколки - стр. 19
– Рада, что ты пришла, сестренка! Пойдем. Я тебя представлю. Но сначала кое-что поправим…
Достает из миниатюрной сумочки заколку и ловко собирает мои распущенные волосы в высокую, как у себя прическу, выпустив пару прядей у лица. Чувствую, словно только что меня раздели на глазах у всех.
– Вот так-то лучше!
Тогда я не обратила внимания на эту сущую мелочь, не придала значения столь, казалось бы, незначительной детали, а зря.
С высоко поднятой головой Даша ловко развернулась на шпильках, легонько качнула бёдрами и пошла обратно. А следом за ней, словно тень, попятам поплелась я.
Зал для приёмов был просто огромен. Здесь умещалось не менее сотни гостей. А, может быть, и гораздо больше. Со всех сторон, благодаря хорошей акустике, звучал изящный звук скрипки. Янтарный свет лился откуда-то с потолка, рассеивался в пространстве почти как дневной, и пока я искала глазами его источник, до меня начинала доходить неправдоподобная, кошмарная истина: я настолько вжилась в чужой образ, что стала им!
Я больше не чувствовала себя здесь неуместной, а даже скорее наоборот.
Стены оказались обтянуты какой-то бархатной нежно-розовой тканью и декорированы золотыми гвоздиками, будто это и не стены вовсе, а какое-нибудь кресло. Но выглядело все просто великолепно.
Со всех сторон по периметру помещения располагались стеклянные витрины для лотов и драгоценностей, фуршетные столы с высокими горками из бокалов шампанского, а элегантный фарфор вместе с дорогим хрусталем горделиво посверкивал среди этого изобилия на тонком полотне скатертей в компании золотых столовых приборов. Убранство зала было разбавлено нежными пионами в больших вазах: раскрывшиеся, или тугие и плотные, пышные, необузданные бутоны с тонким опьяняющим ароматом – невероятная роскошь зимой.
Словом, всё на этом мероприятии было дорогостоящим, изысканным и подходящим для богатейших людей со всего мира – элиты общества, пришедшей потешить собственное тщеславие.
Количество закусок тоже приводило в полный восторг. Да, наверное, стоило бы уделить больше внимания чужим нарядам, прическам и ювелирным украшениям, но мне гораздо сильнее хотелось попробовать каждое выставленное блюдо. Ведь я никогда не ела ничего подобного.
Улыбнуться и кивнуть. Улыбнуться и кивнуть.
Этот вечер стал одним из самых тяжелых испытаний в моей жизни. Несколько часов я чувствовала себя куклой. Реквизитом. Спустя время я уже искренне не понимала, зачем вообще на таких мероприятиях необходимо присутствие живых сторонних наблюдателей, таких же несчастных, как я – оказавшихся здесь с чьей-то легкой руки. Вполне достаточно было бы обряженного манекена в красивом платье, который стоял бы с приклеенной улыбкой и очень прямой спиной, как палка.