Чужое отражение - стр. 11
– Не понимаю, о чем ты! – останавливаюсь и дергаю на себя руку, пытаясь вырвать ее из жесткого захвата. – Да объясни же мне!
– Я о твоем любовнике, с которым ты мило беседовала сейчас!
Не успеваю ответить, потому, что он припечатывает меня к стене, вышибая воздух из моих легких и, своей рукой, обхватывает мои скулы, сжимая их с такой силой, будто готов раздробить мне кости. С громким животным полустоном прижимается к моим губам своими, плотно сжатыми от крайней степени раздражения, губами, публично наказывая меня грубым поцелуем…
Слышу, как щелкают многочисленные фотокамеры вокруг, запечатляя интимный момент нашего открытого противостояния, вижу их ослепляющие вспышки, чувствую, как от жалящих укусов покалывают мои губы и… поддавшись неожиданному наплыву бурных эмоций, капитулирую, приоткрывая рот, позволяя ему вести в показательной игре, предназначенной для любопытной прессы, смакующей пикантные подробности «нашей» семейной жизни.
Пытаюсь отстраниться, упираясь раскрытыми ладонями в его мощную грудь, но мои движения незначительны, чтобы оттолкнуть от себя вспыльчивого «мужа». Только когда решает отстраниться сам, уступает, благосклонно позволяя мне перевести дыхание. Чувствую, как от жалящего поцелуя припухли губы, поэтому бессознательно пробегаюсь по ним языком, слизывая с них его прикосновения.
– Я предупреждал тебя, что в этот раз, ты будешь играть со мной только по моим правилам! Будет так, как я хочу! – зло хрипит мне и снова, с силой, дергает меня за руку, ведя за собой следом, удаляясь от многочисленных любопытных репортеров.
Быстро доходим до широкой лестницы, ведущей вверх, на второй этаж, и, взвинченный до предела Марк, не останавливаясь, на ходу, отдает короткий приказ, как оказалось, идущему за нами попятам незаметному Богдану:
– Никого не пропускать!
Пытаюсь уцепиться за высокие перила, чтобы хоть как-то остановить наше движение вверх, отлично представляя возможные непоправимые последствия, учитывая разъяренное состояние моего «мужа», но лишь до крови сдираю кожу со своих пальцев, оставляя ее ошметки на натертой до блеска позолоте резного планширя.
Кричать не могу. Голос, словно застрял глубоко в горле, парализованный паническим страхом…
Открывает первую попавшуюся на нашем пути дверь и швыряет меня внутрь небольшого помещения. Я, с трудом удержавшись на ногах, останавливаюсь и затравленно озираюсь в неосвещенном пространстве пустого зала. Мы, явно, находимся в комнате для танцев, потому, что все стены, от пола до потолка, зеркальны, а по всему периметру, на двухрядном кронштейне, прикреплен деревянный поручень для занятий балетом.