Чужие зеркала: про людей и нелюдей - стр. 30

– Это кто тут закусь зазря переводит? Почему не пьем, сударыня? – и стакан ей протягивает.

А в стакане – полстакана водки. Лолка водку вообще не пила, гадость, то ли дело винишко, токай замородный, что они с Катькой в магазине около общаги покупали. Дорогой гад, по четыре рэ и двадцать коп, не васисубани какие-нибудь, зато вкусный, слатенький.

– Не, я не буду.

– Да бу-у-удешь. Держи!

«Держи» прозвучало как приказ. И Лолка взяла у парня из рук стакан, чего спорить-то, сейчас поставит втихаря, «зачэм пить, пускай стоит». Но тут на другом конце стола кто-то звякнул ножом по бутылке:

– Эй, тихо, тихо, хар-рош горлопанить. Есть тост!

Ясно дело, за именинника и виновника торжества. Как его звать-то? Это Лолке было без разницы. Катькин прошлогодний хахаль по экспедиции. А, за Вадима. Она подняла свои полстакана водки, чокнулась звонко с теми, кто рядом. И хотела поставить стакан обратно на стол. Но этот, напротив, будь он не ладен, погрозил ей пальцем:

– Не гоже, хозяина обижать.

Вот пристал. Лолка сделала маленький глоток. Он прокатился по горлу горячим шариком. Распустился в желудке, жарким солнечным бутоном. «Жаркѝ. Есть такие цветочки». А ничего, – не противно.

– Умничка. А давай на брудершафт.

– А давай.

Так она познакомилась с Вовчиком. Он тоже был здесь чужой, приведенный за компанию, он вообще был с ЛИТМО, математик. Лолка фыркнула:

– Музыка цифр! Полюбила радикала, он оказался интригалом. Безумно интересно.

– Маленьким пустоголовым лолитам этого не понять.

Тут Лолка взвилась, она терпеть не могла, когда ее называли Лолитой:

– Вам, вьюнош, лолиты не по возрасту, поищите себе мамашку, пусть подучит вас маненько. Гумберт Недогумберт хренов.

Но этот не обиделся. Он сграбастал ее и повалил в жесткий покрытый корочкой наста, сугроб, они как раз погулять вывалили. И там в сугробе поцеловал. Не спрашивая: «можно?»; не подсказывая ответ: «нет, нельзя». А потом сказал:

– Поехали отсюда.

И они уехали, и в электричке опять целовались в тамбуре до одури, и от Финбана к себе он привез ее на такси.

Из прихожей он сразу утянул ее в первую дверь, она и разглядеть ничего не успела, только черный провал коридора и свое отражение, нырнувшее в сизую муть старого стекла. В темной комнате тоже смотреть было не на что, да и не до того. На ходу сбрасывая шмотки, путаясь в молниях и пуговицах, они мчались, летели к незаправленной тахте. И уже падая голым телом на скрученную жеваную простыню, Лолка выдохнула:

– Подстели чего-нибудь, кровать испачкаем.

Он чуть отпрянул:

– Первый раз что ли?

– Угу.

– Не бойся, все будет хорошо.