Чужие зеркала: про людей и нелюдей - стр. 14

Уже выходя из магазина, вскользь глянув на алкогольный прилавок, притормозила: что это там? Не могет такого быть. Прищурилась, вдруг показалось.

– Это там у вас что, бордо?

– Да.

– А посмотреть можно?

Полуспящая продавщица, тоже, наверное, голова болит, чуть шире открыла слипшиеся глазки, со скрипом повернулась вокруг себя и неспешно протянула руку к верхней полке, где стояли подозрительно похожие на французские бутылки. И уже совсем медленно, сомнамбулически двинулась она к Кате, держа бутылку перед собой двумя руками.

Простая белая этикетка с домиком. Написано импортными буквами «Bordeaux», и все остальное, что положено: и название защищено, и разлито во Франции.

– А чего дешевое такое? Контрафакт что ли?

Продавщица оскорбилась незнакомым, видимо, словом и от того проснулась:

– Чего дешевое-то! Нормальное. Могу накладную показать. Наценка розничная, как положено, двадцать пять процентов. Дешевое… Не нравится, не берите, а ругаться тут нечего.

Бутылка поплыла в сторону родной полки.

– Не-не-не, я возьму.

Катя вообще-то не собиралась брать вино под завтрашние посиделки, была абсолютно уверена, Лолка принесет. Но тут бордо, настоящее, да еще всего за двадцать восемь тысяч. Как кинзмараули какие-нибудь, разбадяженные из порошка в дремучем подмосковье. Ладно, тридцатку можно у самой себя занять, из тех денег, что себе любимой на сурсики отложены, на юбку не вся заначка ушла.

Придя домой Катя бросила сумку на пол в прихожей, сил разбирать ее уже не было, в висок вкручивался бесконечный винт, терзал. Мозг проворачивался, пытаясь отвязаться от этого холодного щупа, сжимался в тугой комок, колотил по черепной коробке: «Вырваться, уйти, убежать…»

Крикнула мужу, он сидел за кухонным столом, что-то писал, может план семинаров на будущее, может еще чего:

– Дима, намочи тряпку горячей водой и мне принеси. Только быстро. И сумку разбери, там фарш, потечет.

Скинув подмокшее на дожде платье прямо на пол, она потянула со спинки дивана плед, свернулась под ним клубком, закрыла, наконец, глаза. Дима что-то прокричал из кухни, вроде «Да, сейчас», она не расслышала. Лежала, не шевелясь и мечтала о горячей тряпке, но Дима все не приходил. Такие приступы были не часто, но можно сказать, регулярно, раз в три-четыре месяца она вот так рушилась и лежала несколько часов. Тогда муж укладывал ей на голову дежурную тряпку, та всегда висела в ванной на веревке, чтоб не искать в нужный момент.

– Дима! Тряпку!

Он завозился, стул с визгом проехал по линолеуму, потом в прихожей звуки, наверное, сумку потащил на кухню, хлопнула дверца холодильника. «