Чужие облака - стр. 37
– Осторожно! – с улыбкой предупреждает ее Кира.
– Мне нужно повеселей.
– Тогда в цирк, – советует Кира.
Она знает что в таких случаях спорить бесполезно. Каждый остается при своем.
– Другое дело! Я девочка без претензий, покажите мне лучше медведей…
– На лисапедах, – подсказывает Кира.
– О! – радостно вскрикивает Тайка.
Официант мастерски отделяет рыбу от костей. Кира восхищенно наблюдает за процессом и вдруг замечает, что со спины к Тайке подкрадывается очень худой мужчина. Умоляющими жестами, прикладывая палец к губам, он просит Киру, чтобы она молчала. Наконец на цыпочках добирается до Тайки и ладонями закрывает ей глаза. Тайка вздрагивает, рот ее кривится, кулаки судорожно сжимают нож и вилку. Кире становится не по себе.
– Зигги…, – говорит Тайка вслепую.
Человек целует ее несколько раз в шею.
– Отлезь, – морщится она.
– А это? – спрашивает он направив указательный палец на Киру. Подхватив другой рукой бокал Тайки, отхлебывает шампанское.
– Кира, – представляет Кира сама себя и робко протягивает руку.
– Зигги.
Некоторое время он держит ее руку в своей и внимательно разглядывает. Пальцы у него горячие и немного подрагивают. Глаза хорошие и ласковые, и Кире почему–то кажется что он все про нее понимает.
– Мы много лет работаем вместе, в одной паршивой конторе, – объясняет Тайка и тут же поворачивается к Зигги. – Вот, подобрала на вокзале мерзлую тушку лебедя. Балерина из Ташкента.
Зигги наконец отпускает Кирину руку. Он выглядит очень странно. Изящный, но довольно запущенный молодой человек. Этакий Болконский, который после долгого военного перехода небрит и не стиран, потому что его денщику оторвало обе руки, – думается Кире. Он чудовищно худ, черное пальто болтается на нем как на вешалке. Карман продран и оттуда хамски лезет выцветший подклад. Но тем не менее, во всей его фигуре чувствуется стиль и никакая запущенность не может скрыть этого.
– Друг мой, тебе нужно поесть,– предлагает ему Тайка.
– Отстань, Таисья.
– Ты скоро растаешь в воздухе…
Он неожиданно начинает смеяться. Смех у него мягкий, но чуточку безумный.
– Девочки, в какую смешную историю я сегодня попал!
Смех вдруг переходит в истерический. Кадык ходуном ходит под черным замурзанным шарфиком с монограммами. Он как будто задыхается в паузах между нервным, пугающим смехом. Но все равно он нравится Кире, ей почему–то его жалко. В то время как она чувствует себя неловко, Тайка явно злится. Глаза сощурены, пальцы барабанят по столу.
– Три машины! – восклицает Зигги, – Друг в друга, банг–банг–банг! Все вдребезги, куча гаишников, все орут! А у меня такая усталость…