Чужие дочери - стр. 8
В отделении недавно закончили ремонт. Теперь оно мало напоминало больницу, скорее, гостиницу: в коридоре дымчато-бежевый таркет{ Напольное покрытие известной фирмы.}, цветы в напольных вазах, акварели на стенах, шторы. Только запах остался больничным, тревожным. Вдруг вспомнилась мама, ее последние минуты, виноватые умоляющие глаза, прозрачные руки, быстро-быстро перебирающие серый больничный пододеяльник, хриплые, с паузами слова:
«Дочушенька, прости, что так получилось, я старалась, что могла – делала, а поставить тебя на ноги так и не успела. Как ты будешь одна? Старайся, учись, проживи лучше меня, проживи за меня, я так ничего и не увидела, кроме работы. Ничего, главное, что ты у меня есть, красавица и умница. Все у тебя будет. Бабе Вере скажи, чтобы…» – вздохнула судорожно и не успела закончить. Смотрела на дочь и уже не видела, взгляд шел сквозь, лицо разглаживалось, молодело. Мила потом долго и мучительно пыталась вспомнить именно эти минуты и слова, но их все время забивали в памяти резкий запах мочи и фекалий и голос санитарки: «Отмучилась. А что пахнет, так это фиктер расслабился, у покойников всегда и моча, и кал сразу отходят. Ничего, помоем». И свой истерический нелепый смех и крик: «Фиктер! Как вы говорите – фиктер?! Надо говорить – сфинктер!»
А сейчас почему-то всплыли ярко и четко, до спазма в горле, и мамины глаза, и руки, и ее слова, словно она умерла сейчас, здесь, за дверью… «Господи, да что со мной такое сегодня? Что за реакция! С ума сойти. Нужно собраться…» – Жемчужникова застегнула жакет, механически одернула его, как перед выступлением, и постучала в дверь кабинета заведующего отделением.
Олег Михайлович Польский, лет 50-ти, маленький, подвижный, активно лысеющий, в меру ироничный, заведовал отделением десятый год. Как он говорил: «Имею букет достоинств и веник недостатков». Но он был Врачом, врачом от Бога, по рождению, по характеру, по поведению, по интеллекту, по способностям и возможностям. Его жизнь проходила в отделении, для отделения, в интересах отделения и при этом в жесточайшей борьбе: Польский-врач боролся с Польским-администратором. Борьба шла с переменным успехом: полчаса назад Польский-администратор распорядился выписать безнадежную пенсионерку умирать дома, при сыне-алкоголике, а сейчас Польский-врач правдами и неправдами пытался устроить ее в хоспис вне очереди. Друзья и знакомые шутили, что он, в отличие от подавляющего большинства, постоянно использует личные отношения в служебных целях.
Две недели назад Жемчужникову лично привел на консультацию к Польскому заведующий областным здравотделом Алексей Николаевич Ксенофонтов: