Чужеземец - стр. 41
– Мне просто жаль тебя уродовать. Я даже не стану спрашивать, что и зачем ты сделал с моей комнатой. Вопрос лишь один: где мебель? Куда ты ее дел?!
– Денег… не хват… хватало. Надо было платить за газ! Ты хоть знаешь, сколько щас газ стоит, а? Увалень! Ни хрена ты не знаешь, бездарь! Иди работу найди! Жену там иль просто бабу хоть потискай, молокосос!
– Я два года работаю и живу с невестой, свинья. Ты даже не удосужился это запомнить, хотя я об этом сто раз уже говорил. И деньги тебе были не на газ нужны, а на водку, так?
– Тебя это с чего волнует? Мой дом, моя мебель! А ну пшел отсюда на хрен!
Саша не удержался и довольно сильно толкнул отца ногой в плечо. Тот с громким охом завалился на спину, попытался встать – не получилось – и остался там лежать.
– Кто организовывает похороны? – требовательным тоном произнес сын. – Отвечай.
– Та шмара соседская… тетя Гуля или Галя, как там ее… спасибо ей, конечно. Она денег отвалила на похороны выше крыши. Даже еще осталось.
– Почему… Ты жалок. Жалок. Лучше бы умер ты, а не она.
И вдруг Саша понял, что не сможет оставаться здесь больше ни минуты. Он был благодарен этому району, этому дому, квартире и своей комнате за проведенное здесь детство. Он любил свою мать, никогда не желал ей такой смерти, да и вообще никакой смерти не желал и по идее должен был остаться рядом, но что-то ему мешало. Может, общество отца. Может, изменившаяся до неузнаваемости квартира, угнетающая и словно заламывающая руки, не дающая развернуться. Саша хорошо знал тетю Галю – хорошая женщина, потерявшая несколько лет назад супруга, и мама оставалась для нее единственным утешением в этой жизни, не считая детей, давным-давно разъехавшихся по другим городам.
Не сказав отцу больше ни слова, он вновь вернулся к матери. Присел рядом с кроватью, прикрыл глаза и произнес:
– Матушка… я… я просто не верю. Я до сих пор не верю в происходящее. Мне кажется, что такого просто не могло произойти, но в глубине души я понимаю, что самое страшное-то уже случилось, и ничего уже не вернуть. Но иная моя часть, что держится в сознании лишь на негативных эмоциях, отказывается принимать твою смерть. Может, мне все это лишь чудится? Может, я просто уснул на работе? Тогда почему все вокруг так реально? Матушка… ты всегда помогала мне добрым советом, воспитывала, кормила, учила, играла со мной. Я благодарю тебя за это. Но я не верю. Не верю…
На этот раз Саша не проронил ни единой слезинки. Он понимал, что смотрит на мать в последний раз и что вскоре ее тело погрузят в холодную землю, и это будет означать тотальный конец. Разумеется, конец уже для нее наступил, но для Саши все еще шла финишная прямая. И он не хотел, очень не хотел приходить на финиш раньше времени. Но так было надо. Находиться здесь не имело никакого смысла, да и не было желания. В такой обстановке хотелось пустить себе пулю в лоб, да только пистолет под рукой, как назло, отсутствовал.