Чужестранка. Книга 1. Восхождение к любви - стр. 68

Он принес с собой поднос с угощением – кружку эля и овсяные лепешки с медом. Я пыталась есть лишь для виду, желудок свело, и я ничего не могла в себя впихнуть.

Еще раз извинившись за отсутствие, Колум выразил сочувствие по поводу моей беды. Затем выпрямился и, испытующе посмотрев на меня, спросил:

– Как так случилось, мистрес Бошан, что люди моего брата обнаружили вас бродящей по лесу в нижнем белье? Разбойники, если они рассчитывали на выкуп, не стали бы дурно обращаться с вами. Что касается капитана Рэндолла, то я, хотя слышал о нем разное, все же не склонен думать, что офицер английской армии способен на насилие по отношению к попавшей в беду леди-путешественнице.

– Неужели? – огрызнулась я. – Не знаю, что вы о нем слышали, но на это он как раз способен.

Сочиняя свою историю, я как-то упустила из виду одежду; кроме того, я не знала, когда Мурта начал следить за мной и капитаном Рэндоллом.

– Понятно, – сказал Колум. – Полагаю, может быть и такое. По правде говоря, репутация у него дурная.

– Полагаете? – переспросила я, потому что на лице у вождя клана Маккензи отражалось определенное недоверие. – Как? Вы не верите моим словам?

– Я не говорил, что не верю вам, – ответил он спокойно. – Но я не остался бы вождем клана на протяжении двух десятков лет, если бы принимал на веру все, что мне рассказывают.

– Хорошо, но если вы не верите, что я та, за кого себя выдаю, то кто же я, по-вашему, черт побери?

Он заморгал, потрясенный моей горячностью, но черты его лица тут же вернулись к обычной твердости.

– А вот об этом, – сказал он, – следует поразмыслить. Пока же, мистрес, чувствуйте себя в Леохе как дома.

Он поднял руку, изящным жестом давая понять, что аудиенция окончена, и застывший в дверях слуга сделал шаг вперед, собираясь проводить меня в мою комнату.

Колум не произнес слов, которые висели в воздухе. Когда я уходила, они звучали у меня в ушах, как если бы я услышала: «До тех пор, пока я не узнаю, кто вы такая на самом деле».

Маленький мальчик, которого миссис Фицгиббонс именовала «юным Алеком», пришел, чтобы передать мне приглашение на ужин. В длинном, узком зале вдоль стен стояли столы, вокруг которых непрерывно сновали слуги, выныривая из двух сводчатых проходов по обоим концам зала с подносами, тарелками и кувшинами в руках. Лучи заходящего солнца проходили сквозь высокие окна-бойницы; в канделябры по стенам вставили факелы – их, очевидно, зажгут с темнотой.

Знамена и тартаны [7] висели по стенам между окон, яркими пятнами выделяясь на фоне серого камня. Словно намеренно усиливая контраст, люди, собравшиеся на ужин, были в одежде серого и коричневого оттенков либо в охотничьих килтах светло-коричневых и зеленых тонов, которые сливались с вереском.