Чужестранка - стр. 137

Мы выехали из замка Леох через два дня, перед рассветом. Лошади осторожным шагом поднимались на каменный мост по две, по три и даже по четыре в ряд, вслед нам неслись громкие прощания и напутствия и крики диких гусей. Я все оглядывалась – до тех пор, пока громада замка не скрылась за полотном мерцающего тумана. Мысль о том, что я никогда больше не увижу ни это мрачное каменное здание, ни его обитателей, вызывала во мне чувство неожиданной утраты.

Стук копыт звучал в тумане приглушенно. Странно звучали в сыром воздухе и человеческие голоса: сказанное на одном конце колонны порой совершенно четко и ясно слышалось на другом ее конце, а слова, произнесенные совсем рядом, превращались в смутное бормотание. Казалось, мы едем по некоей призрачной стране, населенной духами. Голоса, будто отделившись от тел и начав самостоятельное существование, плыли по воздуху, то отдаляясь, то снова приближаясь.

Мне выпало ехать между вооруженным мужчиной, которого я не знала, и Недом Гоуэном, щуплым писарем, которого я видела в холле во время суда. Впрочем, как позже выяснилось, он не просто писарь, а по дороге, побеседовав с ним, я окончательно поняла его роль в жизни замка.

Нед Гоуэн был солиситором – так называют ходатаев по делам, поверенных, или адвокатов. Он родился, вырос и получил образование в Эдинбурге. Маленький немолодой мужчина хрупкого сложения, он носил сюртук из тонкого черного сукна, отделанный шелком, шерстяные чулки, полотняную рубашку с воротником, отделанным едва заметным кружевом, и штаны из материи, представлявшей собой удачный компромисс между потребностями жизни в дороге и профессиональным статусом. Тонкие очки в золотой оправе, опрятная ленточка, которой были перехвачены волосы, и шляпа из синего фетра дополняли образ. Он представлял собой настолько каноничного юриста, что я не могла смотреть на него без улыбки.

Он ехал рядом со мной на смирной кобыле, к седлу с обеих сторон были приторочены большие сумки из потертой кожи. Он объяснил мне, что в одной из них лежат его профессиональные инструменты – чернильница, перья и бумага.

– Для чего же предназначена вторая? – спросила я, посмотрев на сумку – в отличие от первой она казалась совсем пустой.

– Она предназначена для налога, собранного с арендаторов нашего лэрда, – отвечал поверенный, похлопав по сумке рукой.

– Очевидно, ожидаются крупные поступления, – предположила я.

Мистер Гоуэн благодушно пожал плечами.

– Не такие уж крупные, моя дорогая. В большинстве своем выплаты поступают в пенсах и полупенсах – в мелкой монете. Не секрет, что мелкая монета занимает больше места, чем деньги крупного номинала. – Он улыбнулся быстрой кривоватой улыбкой. – Но все же эту увесистую кучку меди и серебра легче перевозить, чем остальную часть дохода лэрда.