Чужая звезда Бетельгейзе - стр. 21
– Видела?
– Да, впереди, похоже, лес, а по-над верхушками виднеется какая-то странная витая крыша. Там кто-нибудь живет?
– Вроде, нет.
Выпроводив Титруса, Апрель вернулся в свои потайные комнаты, зажег свет, присел за столик и разложил карты. Сквозь черный налет проступали изящные дамы, кавалеры и значки в уголках. На оборотной стороне всех пластинок виднелось одно и то же лицо с глазами странного разреза, непонятно было, мужское оно или женское. Очищать карты Сенатор не решился, слишком уж старыми они были, он собирался собственноручно нарисовать новые, скопировав точь-в-точь приятные рисунки.
В прозрачных стволах струился розовый свет Бесса, он тек по полым ветвям, пытаясь проникнуть в безжизненные листья, он мерцал и подрагивал в высоких травах, пробившихся сквозь трещины в монолитных плитах широкой аллеи. Аллея вела к необычному строению, напоминавшему гигантскую завитую раковину с берега океана, разве что без верхушки, да некоторые фрагменты стен отсутствовали, обнажая внутренние перегородки.
– Зайдем? – Захарии и хотелось посмотреть, что там внутри и одновременно с этим было как-то не по себе… кто-то ведь жил здесь раньше, может и теперь живет.
– Я бы не стал, но мы все равно зайдем, таков наш проводник, путь лежит прямиком через этот дом.
Они подошли ближе, отыскивая взглядом двери или окна, но дом-ракушка предлагал гостям лишь дыры в своих стенах. Пробираясь внутрь, Захария обратил внимание на сломы стен – не камень и не дерево, судя по наслоившимся вплотную друг на друга белесым пластинам, это и впрямь была раковина.
В сотый раз рассматривая карты, Апрель размышлял над существенной проблемой: где достать разноцветные краски? Скупым на проявление тонких чувств альхенцам чужда была живопись. Просто и ладно скроенные, они предпочитали заниматься полезной работой, далекой от искусства. По крайней мере, так было в Шенегреве, чем занимались жители окрестных городов, Апреля не интересовало. Искать краски по всей округе он тоже не собирался, – не стоило привлекать к себе лишнее внимание, это было его принципом. И Сенатор решил приготовить их сам с помощью Титруса, коему и вовсе не обязательно объяснять, что и зачем. Хотя, черные и красные цвета имелись в наличии – кровь птицы дроды, благодаря которой в Шенегреве вообще существовала письменность. Из мягкой белой древесины изготовлялись тончайшие пластины, при помощи острой железной палочки на нее наносились, выцарапывались письмена, а после пластину смачивали кровью дроды, разбавленной специальной жидкостью, не позволяющей крови сворачиваться. В бороздках текста крови скапливалось больше и надпись получалась черной, а сама пластина, быстро высыхая, приобретала светло красный оттенок. По такому же принципу Апрель решил изготовить и карты – просто вырезать рисунки на древесных пластинах.