Чужая жизнь - стр. 37
– В полицию звоните. По больницам. Людей еще поспрашивайте. Вы извините, но мне вставать завтра рано.
– Конечно, я понял. А вы когда ехали, всё нормально было?
– Всё путем.
– Ладно. Но я не виноват! Честно…
Объяснений я его уже слушать не стала. И сна теперь нет. Где эта Дарья Сергеевна? Куда забрела? Так и вижу ее с этим школьным рюкзаком за плечами.
Dimon: Не ее вы видите, а собственную свою бабку. Это называется замещение.
Katerinaa: А, вы тоже не спите?
Dimon: Очевидно. У нас половина пятого утра, я еще не ложился.
Katerinaa: Какая у вас погода?
Dimon: Тридцать шесть.
Dimon: Мороза.
Katerinaa: Я поняла.
Dimon: У вас так не бывает.
Katerinaa: На улицу выходите?
Dimon: В космическом скафандре. Почти. Теплое белье. Два свитера. Пуховик. Была б моя воля, вообще бы не выбирался, сидел бы у печки.
Katerinaa: У вас печка???
Dimon: Батареи. Обычная квартира в обычной пятиэтажке с паровым отоплением. Примерно как у вас.
Katerinaa: У бабки моей была печка.
Dimon: Вы говорили. Пироги. Деревенский был дом?
Katerinaa: Почти.
Dimon: Я бы не отказался от такого. Где-нибудь в ваших краях, где зима помягче, а Париж поближе.
Katerinaa: Вы хоть отдаленно представляете, как в таком доме живется? За водой на колонку, газ привозной в баллонах, уголь и дрова тоже заказать и привезти, проводка вся древняя, электричество едва тлеет, антенна на крыше ловит полтора канала, балки гнилые, крыша протекает, в подполе сырость, грибок. Это уже не дом, а склеп. Его надо разобрать и заново построить и желательно на другом месте, тогда еще можно.
Я приезжала каждое лето, помогала и уговаривала переехать ко мне, но нет, ни за что, хотела быть сама в своем доме, быть хозяйкой. «Что, – говорила, – я буду у тебя в городской квартире делать, из окна глядеть? У подъезда на лавке прохожих караулить?»
Это правда, делать ей здесь было бы нечего, она привыкла к свободе, но ведь старость! Уже и снег разгребать тяжело, и ведро поменьше купила за водой ходить, и в подпол уже лезть опасалась. Но так и не сдвинулась. Уперлась. Так и померла там в одиночестве.
Dimon: А что у вас из окна видно?
Katerinaa: Красную площадь. Дома, правда, загораживают. На полсотни примерно километров домов и деревьев. Если всё снести, то как раз и будет видно Красную площадь, в телескоп.
Dimon: Сердитая вы.
Katerinaa: Станешь тут.
Dimon: А у меня из окна даже днем ничего не видно. Мединститут через дорогу, но от мороза туман, и он всё съел: и здания, и людей, и деревья. И меня съел.
Katerinaa: Зачем вы опять с работы уволились?
Dimon: Устал.
Dimon: Скоро опять устроюсь.