Чужая женщина - стр. 7
– Вась, ты это зря. – кажется, его именно так жена звала, – Она лучше кормит и за ухом чесать будет, и хахаль ее когтеточку тебе купит или как эта мура называется. И консервы. Завтра отловлю и к ней отвезу. Царапаться можешь до посинения, но тут ты не останешься.
Кот боднул меня в лодыжку. Потерся цветной мордой о тапки и улегся у моих ног. На следующий день он поймал муху и принес мне трофей, положил на подушку.
– Ну это, Вась, уже коррупция. За такое сам знаешь…
Шерстяной запрыгнул на диван, свернулся клубком совсем рядом с мухой и заурчал, когда я его между ушей почесал.
– Ладно, оставайся. Только не жалуйся потом. Я предупреждал. И мух не жри.
С тех пор на трехцветном засранце появился ошейник от блох, и в доме завелся кошачий корм, иногда в ущерб обеду для самого хозяина.
Возле барной стойки невыносимо пахло спиртным. Настолько невыносимо, что у меня засосало под ложечкой и свело скулы. Начало знобить еще сильнее.
– Вам кого? – спросил бармен, протирая бокалы и поглядывая на дверь, видимо, ожидая, что охрана выставит меня из помещения. – Мы еще закрыты.
– Меня Охотник ждет.
Осмотрел с ног до головы. Тоже привык сканировать, только на предмет платежеспособности – вряд ли я в этом плане вызывал доверие. Гол как сокол. В кармане две дырки. В холодильнике кусок самой дешевой колбасы и полбутылки «Столичной». В животе все скрутило в узел при мысли о колбасе. Надо было поесть перед этим спектаклем, финал которого я знал заранее, – не возьмут.
– Ваши здесь недавно были. – проворчал бармен и бокал повертел перед светом, глядя сквозь него на свет. – Чисто у нас все. Ходят и ходят.
По мне всегда было видно. Хоть трижды в штатском, хоть в Ира говорила, что у меня взгляд мента. Я смотрю иначе, словно обыск провожу, и нотки в голосе такие, как будто допрашиваю. Сейчас я уже не знал, нравилось ей или нет. Наверное, нет. От мыслей о бывшей жене передернуло и снова дико выпить захотелось. Особенно когда вспомнил, как после драки с ее козлом сразу же заяву подала, что я опасен для общества и для Сашки с Наташей. Мне запретили приближаться к детям в течениие месяца. Как быстро все меняется: еще за неделю до того, как сыну полковника челюсть свернул, судья звонил с личной просьбой, прикормленный был, а потом прикормили получше, и все. И не было никакой дружбы. Знал, видать, сука, что меня попрут с органов в ближайшее время.
– Иди, скажи ему, Гром пришел. Он знает. Я по личному делу. – бармен бросил взгляд на мои подрагивающие пальцы и, вздёрнув бровь, поставил бокал на полку.
– Если знает, сам сейчас спустится. Ждите.