Чужая жена – за долги - стр. 13
Но теперь я выросла, у меня другие планы и красивая мечта. Поэтому отповедь боготворимого мною отца задевает особенно.
Вскидываю голову и, пронзая взглядом, спрашиваю:
– Почему?
Меня просто опаляет злостью. Как он может?! Мало, что я поддалась их с мамой уговорам и поступила в этот дурацкий педагогический колледж, лишь бы остаться в нашем городе, так теперь мне ещё запрещают получить профессию мечты! Немыслимо! Я уже совершеннолетняя, мне больше не семнадцать, я могу уехать, куда хочу.
Это и выпаливаю родителям – мама, кстати, тоже здесь. Сидит в стороне, листает журнал и не вступает в разговор. И это – моя нежная обожаемая мама?! Кто-то подменил мне родителей?!
Но в конце моего выступления мама всё-таки вскидывает голову и бросает на меня чуть ироничный взгляд.
– Дарина, милая, – ласково произносит она, – уехать ты, конечно, можешь. Дело нехитрое, но как жить будешь? Ты же, дорогая, уверена, что деньги растут на деревьях вместо листвы. А в столице средства сквозь пальцы утекают, поверь мне.
Отец подходит к креслу, в котором сидит мама, одной рукой опирается о спинку, другой – берёт холёную мамину ладошку и подносит к губам.
Мама смотрит на него с нежностью и любовью.
– Нет, Марусенька, – воркующим тоном произносит он, заправляя ей золотистый локон за маленькое ушко, – никаких денег в неё не будет.
И это обо мне! В третьем лице! Когда я здесь!
Но папа продолжает, глядя только на маму, будто я внезапно стала прозрачной:
– Хочет ехать Москву покорять – скатертью дорога. Только финансировать её безумства я не собираюсь. А потом знаем мы, чем такие поездки заканчиваются. Я, конечно, приму внука, даже если он будет незаконнорожденным, – и тут отец поворачивается ко мне, и я замечаю печаль в его глазах: – но тебе, Дарушка, зачем нужна искалеченная жизнь?
Фыркаю и даже подпрыгиваю на месте:
– То есть, принять твой вариант – это не искалечить себе жизнь?
Вообще папа начал разговор с того, что сын его друга – некого Владимира Петровича Тихомирова; известного дипломата, между прочим? – попросил моей руки.
Ну да – в моей семье так говорят «незаконнорожденный ребёнок», «попросил руки» – будто мы не в двадцать первом веке живём.
– И что? – отозвалась я, чувствуя, как в груди вскипает волна негодования и протеста.
– Я дал ему своё согласие, – буднично отозвался отец.
– Феерично! – возмутилась я. – А моим согласием ты не подумал озаботиться?!
– Дарина, – строго сказал отец, – ты выйдешь за него замуж. И точка.
– Папа! – кипела я. – Ты веком не ошибся?! Сейчас девушки не выходят замуж по воле отца! Сейчас выходят по любви и взаимному согласию.