Чужая жена и призрачные миры - стр. 94
Глядя в глаза затравленной Марте, Гил пожелал ей скорейшего перехода в призрачные миры. Да, быть заколотой на алтаре демиурга не лучшая судьба, но стать источником питания для озабоченных мужланов в рясах, да ещё и без должной подготовки к такой жизни, казалось ему ещё большим кошмаром.
Вот только гер Краузе его мнения не разделял. Ему участь дочери хоть и казалась чудовищной, но, видимо, вполне допустимой. Этот высокомерный, циничный мужчина готов был принести в жертву и родное дитя, лишь бы занять в священном ордене своё место.
Он подошёл к Марте и, не дав себе и мига на раздумья, стащил с неё накидку. Юное, бледное тельце девушки сверкнуло в лучах ярких огней. Сталкер покачал головой, тонкие узкие ножки переходили в узкие, почти мальчишеские бёдра, а выпирающие рёбра, венчали ещё не вполне созревшие холмики с розовыми навершиями. Девушка с мольбой посмотрела на своего отца, но встретив застывший пустой взгляд, опустила голову и покорилась его воли.
Краузе посадил дочь на холодный камень и, приняв у служителя ордена какой-то флакон, протянул его Марте. Она выпила содержимое, чуть сморщив носик, а затем запрокинула назад голову и легла на камень. В эту же минуту синее людское море ожило и стало повторять вслед за главным жрецом какой-то нелепый речитатив на староименском. Смысл его Гилу был предельно ясен, жрецы просили Алрода принять их жертву – девственную кровь, чистоту благородной девы – то за чем охотилась Амидат.
Смысл этого ритуала стал доходить до сталкера, как только выпитое девушкой зелье подействовало, и она стала извиваться на камне змеёй, воздевая руки к обступившей её толпе и моля об удовлетворении её искусственной похоти.
Младенческий мор и смерти всех последних людей, которых он видел в астрале вдруг стали для Гила не просто смертями, а неким откупом, платой. Не только Алрод, но и Амидат собирала чистые души. И если действия замурованной в склепе Амидат сталкеру были понятны, то вот зачем они понадобились их милостивому Алроду, который предписывал девам хранить непорочность, сталкер мог только догадываться.
«Неужто хотел избавиться ото всех чистых существ, чтобы сестричке некого было прибирать к рукам? – подумал он, когда зал оглушил стон благородной Марты Краузе.
Кто был первым «причастившимся» Гил не видел, он не имел ни малейшего желания принимать участия в этом балагане, он пробирался сквозь возбуждённо поющую гимн Алрода толпу, пробирался в сторону скрытой в стене двери – хотел спрятаться в своей келье. Гил не стесняясь распихивал локтями людей, а возбуждённая толпа сторонилась, не обращала внимания на его бестактность. Но вот он врезался в фигуру, которая никак не хотела пропускать его.