Чужая война - стр. 43
– Хозяин – это Темный?
– Хозяин – это наши сказки о Темном. Бог здесь ни при чем. Знаешь, если верить тому, что вы рассказываете о нем, Тарсе не нужны рабы.
– Подожди. – Кина повертела на пальце смоляно-черный локон. – Ты говоришь, что вы забыли. Но ты же помнишь?
– Я – да. Мне положено помнить. Я ведь эрте Анго. Наследник. Чтоб им всем ветер встречный… Я должен был помнить, но не должен был спорить. Вот и выходит, что пнули меня с Анго за собственную глупость.
– Ты отказался убивать эльфов. И отказался поклоняться Тьме.
– Тарсграе, Кина, забудь ты эти айнодорские сказки! Я сказал всего лишь, что не согласен с политикой империи в целом и Торанго в частности. Что вести войну на истребление – это, в первую очередь, убивать самих себя. Ну и… да… эльфов убивать действительно отказался. Массово убивать. В общем, пока меня не трогают, я добрый и безобидный.
– Да нет. Ты не добрый, – задумчиво сказала Кина. – А как же Темный?
– Он – мой Бог. Если я найду когда-нибудь способ освободить его, я это сделаю. Однако эльфы тут совершенно ни при чем. Больше их будет или меньше, для Тарсе ровным счетом ничего не изменится. Ну все? Ты довольна?
– Не знаю, – эльфийка пожала плечами. – Но, кажется, я поняла. Ну, во всяком случае, что-то поняла. Ты предал государство, но не свой народ, так?
– Откуда я знаю? – устало обронил Эльрик. – Предал всех. Или никого. Какая, к акулам, разница? Слушай, сделай милость, поезжай на свое место. А то я из-за каждой тени дергаюсь.
– Да, командир! – Кина отсалютовала и рысью отправилась в центр каравана.
…Вечером Эльрик расставил охрану, проследил, чтобы Кина удобно устроилась в своей комнате, вежливо избежал очередной попытки Нафиза побеседовать и, в конце концов, убедившись, что с делами покончено, вытянулся у огня, положив голову на седло. Как новоявленному десятнику, ему, вообще-то, полагалась отдельная комната, но шефанго знал, каких размеров клопы живут на постоялых дворах, и предпочитал ночевать на улице. Не то чтобы клопы его беспокоили – шефанго вообще не кусала на одна ползающая, бегающая или летающая кровососущая тварь, – однако терпеть столь омерзительное соседство Эльрик не собирался.
Ребра все еще болели. Ничего удивительного в этом, в общем-то, не было – удар был тяжким даже для него. Но утешали эти соображения мало. Эльрик не привык к тому, чтобы у него что-то болело. Да, были неприятности десять лет назад, когда правую руку пришлось отращивать практически заново. Ну так когда это было?
А Змей не шел из головы.
Эльрик уже видел таких. Видел давно, но сейчас память услужливо подсовывала картины пустого, медленно оживающего после Крушения мира. Мира, где еще не было людей. Так, отдельные племена бродили, пугаясь сами себя и шарахаясь от всего незнакомого. От знакомого, впрочем, тоже шарахались, потому как большая часть знакомого была для них смертельно опасной. Вот тогда-то и водились в степях такие Змеи.