Чужая война - стр. 10
– А если не перейдет? – осторожно уточнил монах, так уточнил, на всякий случай, ответ он уже знал.
– Если не перейдет, значит, сдохнет там, в Эзисе, – сказал Черный Беркут то, что должен был сказать. – Это последнее испытание. Работа в экстремальных условиях.
Он замолчал. Долго раскуривал трубку. Пыхал дымом. Брезгливо дергал тонким горбатым носом. Наконец затянулся и выдохнул, прикрыв от удовольствия глаза.
– Рад?! – проскрипел совсем уж раздраженно. – Давно в Аквитон рвешься! Под магистра хочешь. Черный Беркут для вас, господин аналитик, низковато летает. А?!
Шарль не успел ответить. Настоятель вдруг вспомнил о делах и указал на дверь весьма энергичным жестом. Еще и пальцами прищелкнул, шевели, мол, копытами.
Шарль зашевелил. Осторожно прикрыл за собой дверь.
– Про морковь не забудь! – каркнуло из кельи.
Очень захотелось сказать гадость. Ну или хотя бы подумать. Однако Шарль поостерегся. И без того было над чем поразмыслить.
Он вернулся к ненавистным морковным грядкам. Уселся на влажную землю и отрешенно уставился на зеленые хвостики ботвы.
Элидора переводят в отряд «элита». Сам Шарль давно уже был признан лучшим аналитиком Ордена. И ему действительно полагалось бы быть в Аквитоне. Но Черный Беркут держал его при себе, а магистру объяснял, что никто, кроме Шарля, не в состоянии приводить Элидора в себя после боевых выходов.
Лучший аналитик и лучший боец. Два найденыша, воспитанных отцом Лукасом. Но Элидора, при всем том, что равных ему в Ордене не было, переводить в «элиту» не спешили. Во-первых, он был нелюдем. А во-вторых, он был сумасшедшим.
Сам Элидор не видел ничего из ряда вон выходящего в своей манере убивать во время выходов всех, кто подворачивался под руку. И даже тех, кто не подворачивался. Когда эльф приходил в дом жертвы, он приканчивал там всех, начиная с того, кого нужно было убить, и заканчивая последней служанкой. Если работать приходилось на улице или в другом людном месте, Элидор, кроме жертвы, уничтожал охрану – включая тех, кто пытался сбежать, позабыв о своих обязанностях. Если же не было даже охраны, считал выход недостойным потраченного времени.
С этим-то, впрочем, еще можно было бы смириться. Но вот после выходов Элидор становился совершенно невменяемым. Он запирался в своей келье, допуская туда только Черного Беркута, Шарля или брата Павла. Повод к такой уединенности был. И очень весомый. Элидор признавался брату Павлу, что он ищет повод. Первое время, первые пару-тройку месяцев по возвращении он все время ищет повод: кого бы и за что убить.