Чужая роза - стр. 5

Горячая… Святая Лючия, только бы не скарлатина и не корь! В этом проклятом мире их попросту не умеют лечить. Окуривают больных серой и какими-то травами, и если кто и выживает, то не благодаря искусству врачей, а скорее, вопреки.

Юбка путалась в ногах, мешала идти, тянула назад, к равнодушному взгляду каменных львов Абьери, но я, подхватив ветхую ткань повыше, изо всех сил побежала к низкому, вросшему в камень Ваенезе домику ньоры Арелли.

– Ах, ньора Алессия, кричит и кричит, никакого сладу с ней нет, – встретила меня на пороге хозяйка – полная, громкоголосая ньора с добродушным круглым лицом и толстыми темными косами, уложенными вокруг головы горделивой короной. – Я уж и не знала, что делать, вот, Фабио за вами послала.

Она говорила что-то еще, но я ее не слышала. Рванула на себя низкую дверь, кинулась к лоскутному одеялу, прикрывающему соломенный тюфяк, и подхватила заходящуюся плачем Беттину. Даже через толстую ткань рубашки руки обожгло жаром. А внутри разлился холод – страшный, парализующий, мешающий думать и дышать.

– Тихо, маленькая, тихо.

Громкий плач прекратился, Беттина, не открывая глаз, обняла меня за шею и тихонько всхлипывала – тонко, как напуганный щенок.

Святая Лючия!

Я прижала девочку к себе и выглянула из комнаты.

– Что, ньора Алессия? Лекаря? – поняла меня ньора Арелли. – А денег-то у вас хватит? Может, лучше старуху Чиллиту позвать? Та недорого возьмет. Нет? Ну ладно. Фабио, сынок, беги к лекарю Бранелли, да не задерживайся и по сторонам не глазей, а то знаю я тебя!

Ньора притворно нахмурилась и замахнулась на сына полотенцем.

– Чего стоишь? Бегом!

Фабио зыркнул на мать круглыми, как черные виноградины, глазами и сорвался с места, а я плотнее прижала к себе Беттину и принялась расхаживать по малюсенькой комнатушке, покачивая девочку и молясь, чтобы доктор пришел как можно скорее.

Минуты тянулись медленно. Маленькое тельце в моих руках казалось нестерпимо горячим, а дыхание, вырывающееся из влажных губ, было хриплым и частым.

– Тихо, Беттина, не бойся. Все будет хорошо.

Как же мне хотелось в это верить! Если я потеряю Беттину… Нет, я не могу. Не могу. Нельзя об этом даже думать. Она поправится. Обязательно поправится.

– Я рядом, малышка, я с тобой. Потерпи. Скоро тебе станет легче.

– Вот, ньор лекарь, здесь, – послышался голос ньоры Арелли, и в комнату, пригнувшись, вошел невысокий худощавый ньор в традиционной черной верте и широких шерстяных штанах.

Память услужливо подсунула схожую картинку – суетливый ньор Перделли, кровь на простынях, бледное лицо Джованны…