Чужая луна - стр. 18
Часть вторая
Глава первая
Уже давно скрылась за горизонтом светлая полоска крымского берега, отстали от растянувшейся до самого горизонта эскадры говорливые чайки. Кончилась многодневная сумасшедшая суета, связанная с последними днями отступления и размещением на кораблях покидающего Россию вóйска.
Все кончилось!
Но Врангель все не уходил с палубы крейсера «Генерал Корнилов», словно еще не верил, что это уже случилось, мосты сожжены и возврата к прошлому нет.
Все последние месяцы непрерывных изнуряющих боев в Северной Таврии он понимал, что проигрывает, и проиграет эту битву. И его неотступно преследовала одна и та же мысль: «как достойно, не потеряв лица, сохранить при этом дееспособную армию, пригодную для будущих сражений». Веры в то, что удастся закрыть на железный запор Крымский перешеек и отсидеться в Крыму до будущей весны, у него уже давно не было. Не то время, не та война! Но и не обращать внимания на пессимистические, деморализующие настроения своих подчиненных он не мог, не имел права, хотя тоже уже думал так же, как и многие из них.
Каждодневно, а точнее, каждую ночь, он раскладывал в уме, как некий карточный пасьянс, самые несбыточные варианты спасения армии. Голова все время была забита безумными расчетами различных военных хитростей: десантов, окружений. Он мысленно бродил взглядом по оперативной карте, отыскивая, за что бы спасительное еще можно зацепиться? Казалось, вот оно! Но по здравому размышлению, только что найденное оказывалось мыльным пузырем, бессмыслицей.
Лишь одна мысль стала все чаще задерживаться в его голове. В последние недели она оказалась едва ли не единственной. Собственно, других вариантов и не было, он все их пристально рассмотрел и отбросил. Но и этой мыслью он не торопился ни с кем делиться. О его душевных терзаниях мало кто знал: друзей у него почти не было, большей частью его окружали сослуживцы, которым он не стремился открывать свою душу.
Окончательно он в нее уверовал и принял к действию после того, как ее как-то произнес командир Кубанского корпуса генерал-лейтенант Фостиков.
– Ваше превосходительство. Может, не то скажу, но выслушайте! – сказал тогда он. – Вы ведь ломаете голову над тем же, над чем и многие из нас: как спасти армию от разгрома и бесславия. Я со многими делился этой мыслью, хочу высказать и вам. Не вижу иного варианта, кроме как эвакуировать войска в Турцию. А там Господь укажет, как поступить дальше.
С того дня все и началось.
Он стоял, опираясь на леер, ограждающий верхнюю палубу – и после многодневной портовой суеты, злобных окриков руководивших погрузкой офицеров, вялой ругани устало бредущих по сходням на корабли солдат, тоскливого ржания оставленных за припортовой оградой лошадей – только сейчас он почувствовал, как тяжелая глыба словно бы истаивала в его душе. Он сделал все, что мог и уже ничего нельзя изменить! Да и то сказать: выбирать было не из чего. Выходов было только два: либо положить там, на крымском берегу, тысячи и тысячи до конца поверивших в него людей, либо принять непопулярное решение об эвакуации, иными словами, о бегстве, но спасти армию. Третий выход – плен – никогда не возникал в его размышлениях.